Выбрать главу

Изабель Миньер

Обыкновенная пара

Посвящается Виржини, Солин и Марин

…Некоторые, боясь, что о них скажут плохо или причинят им зло, стали трусами и оставили путь добродетели, будучи не в силах перенести презрение.

Если ты встретил болтуна, который пристал к тебе и утомляет разговорами, — не бойся, прерви его и займись своими делами. Бегство такого рода, хотя и вызывает порицание, помогает преодолеть робость и готовит нас к ситуациям другого масштаба.

…Принципы вырабатываются, когда ими пользуются.

Плутарх. «Порок и добродетель»

Не стоит приписывать ближнему свои недостатки.

Плутарх. «Как извлечь выгоду из своих врагов»

1

Откровение журнального столика

Не знаю, как это началось, — в тот момент я не осознавал этого.

С недавнего времени я чувствую: что-то не так, но не знаю что, не могу выразить это словами. Тут просто ощущение, безымянное ощущение, вроде тревоги, но очень смутной. Все как в тумане.

Я озираюсь вокруг и спрашиваю себя, что я здесь делаю.

Конечно же, я понимаю, что нахожусь в магазине, я не сумасшедший — или не до такой степени. Еще я знаю, что я здесь потому, что Беатрис хотелось взять меня с собой: «Мне нужен твой совет, Бенжамен!» Я даже знаю, что надо купить журнальный столик в гостиную.

Тем не менее я спрашиваю себя, что я вообще здесь делаю.

Я не возражал, я пошел с ней добровольно, но мне это неинтересно: я мало что смыслю в журнальных столиках. Но раз уж Беатрис понадобилось мое мнение, придется выбирать тот или этот…

Внезапно меня охватывает отчаяние: в магазине этих столиков тьма. Журнальные столики повсюду, вокруг одни только журнальные столики, целый океан журнальных столиков, а я среди них как сбившийся с курса корабль.

К счастью, к нам направляется продавец. Или к Беатрис? Скорее, к ней.

Я рассматриваю ближайший ко мне столик, стараясь им заинтересоваться. Продавец сразу же решает, будто столик мне нравится.

— Хорошо смотрится, да?

Не спорю.

— Эта модель отличается красивыми, удивительно чистыми линиями, не так ли? Но вот дерево… С деревом тут…

— Разве он не деревянный?

— Деревянный, конечно. Только ведь дерево дереву рознь. Думаете, это цельное дерево?

На самом деле я ничего на этот счет не думаю, но киваю в знак согласия.

— Так вот, месье, вынужден вас огорчить. Когда речь о качестве, с клиентами надо быть откровенным. Тут все — оптический обман. Внутри столик пустой. Деревом он только облицован. Чудесная облицовка, не спорю, но не цельное дерево…

Не знаю, в чем тут дело… Но вдруг что-то в болтовне продавца меня цепляет. Словно, говоря о цельном дереве, он нажал на нужную кнопку и этим вызвал во мне реакцию.

Я заинтригован, мне просто необходимо все прояснить.

— Вы хотите сказать, что у него внутри ничего нет?

— Именно так: посмотришь — он вроде бы из цельного дерева, но внутри пусто. Да?

Да?.. Что — да?..

Странное и совершенно внезапное ощущение: как будто это «да» относится лично ко мне.

Так бывает, когда вдруг закружится голова. Я все понял. Туман рассеялся. Продавец говорит обо мне. Сам того не зная, он только что дал мне характеристику. Я воспринял это как откровение.

Да?

Да, конечно же, да. Я такой же, я пустой внутри, как этот столик. Мы с ним из одного дерева. Я смотрю на продавца как на кудесника и инстинктивно понижаю голос, будто поверяю ему нечто сокровенное.

То, что я говорю, — очень личное.

— Видимость обманчива, внешне все в порядке, только это заблуждение, потому что внутри… пусто.

Пусто… Произнеся это слово, я понял, что этим все сказано.

Я чувствую себя таким опустошенным… Только оболочка, одна видимость, а глубоко внутри, за этими театральными декорациями, ничего нет. Ничего не осталось. Совсем ничего. Я где-то потерял себя и не заметил потери.

Я потрясен. Откровение ошеломляет и затуманивает разум. Я думаю: если бы хирург вскрыл мое тело, он бы растерялся — нечего оперировать, никаких внутренностей, нет ни сердца, ни легких…

Прихожу в себя и понимаю: нет, хирург обнаружил бы все, что нужно, там, где положено. Я пуст иначе. Мое тело функционирует, просто внутри — никого. Меня нет, только этого не видно, так же как и со столиком.

Тук, тук, тук! Есть кто-нибудь? Здесь есть кто-нибудь?

Никого…

— Бенжамен, ты уснул, что ли?

Тут я замечаю, что на меня смотрит Беатрис. Снисходительно — на людях она никогда не злится.