Яров проснулся от того, что рядом с ним кто-то говорит шёпотом и чмокает губами. И ещё не открыв глаза, улыбнулся, понимая, что происходит. «Виви кормит Яру», — подумал он и, повернувшись на бок, открыл глаза, увидев именно эту картину.
Лёжа на боку, Виви подставила грудь малышке, а та, тоже лёжа на боку, держась на неё ручками, с аппетитом пила материнское молоко, пока Виви поглаживала её по спинке.
— Ну вот, разбудили папу, — с извинением произнесла она, и с нежностью посмотрев на мужа, пропела: — Доброе утро. А мы тут кушаем.
— Доброе утро, — ещё шире улыбнувшись, ответил Яров и, приподнявшись на локте, поцеловал жену, а потом наклонился к малышке и, поцеловав её в висок, добавил: — Кроха, я тебе завидую. Первой добралась до маминой груди, — после чего снова лёг, придвинувшись ближе к ребёнку, и тоже стал водить пальцами по нежной коже.
«Бля, я самый счастливый мужик и это чувство не покидает меня… Как только Яра появилась в нашей жизни, не могу убрать со своего лица идиотскую улыбку, да и не хочу. Она настоящее чудо и невозможно реагировать на неё по-другому… И теперь я не представляю, как жил раньше и без неё… Яра полностью изменила мой мир, как когда-то и её мама. И теперь в моей жизни есть уже двое, ради которых я сделаю что угодно», — подумал он, и снова наклонившись, поцеловал свою девочку.
— Кто бы жаловался насчёт груди, — со смешком ответила Виви. — Помнится, вчера вечером кто-то сам долго не оставлял её в покое. Если посчитать по времени, именно Яра имеет к ней меньший доступ, чем ты.
— Ну, как говорится, кто успел, того и место, — лукаво отозвался мужчина, переведя взгляд с малышки на грудь жены. «О да, я теперь с трудом могу и сам оторваться от её груди. Они так аппетитно округлились из-за молока, что руки и губы так и тянутся к ним. Правда, из-за этого иногда случаются небольшие казусы. Я нечаянно и сам пробую молоко… А иногда и не нечаянно», — признался сам себе Яров.
Когда он впервые приложился губами к груди Виви после роддома, то совсем не подумал о том, что не стоит слишком усердствовать с ласками, и в какой-то момент, сжав сосок губами, ощутил, как в рот брызнуло что-то тёплое. Тогда он замер, шокированный тем, что попробовал молоко жены и сначала не знал, как вообще на это реагировать. Даже ему это показалось ненормальным вначале. Но когда такое случилось второй раз, и он распробовал его, то перестал бояться таких моментов, и даже стал подшучивать, когда такое случалось. А изредка и специально чуть сильнее сдавливал губами сосок, чтобы снова ощутить на губах молоко, которое с аппетитом пила его дочь.
— Следующий я, — добавил Яров и указал на грудь, после чего наклонился к малышке и ласково прошептал: — Эй, доча, оставь и мне немного. Всё не выпивай.
Маленькая, вероятно, наевшись, тут же выпустила сосок из ротика и, перевернувшись на спинку, послала отцу беззубую улыбку, что-то лопоча, а потом схватила его за палец.
— Опять будешь пробу снимать? — Виви с наигранной сердитостью закатила глаза, но затем всё равно улыбнулась и, ласково потрепав его по щеке, мягко добавила: — Мой ты великовозрастный ребёнок. Всё тоже не можешь оторваться от груди.
— Точно. И от всего остального, что есть у тебя, — ответил он, быстро обведя жену жадным взглядом, и снова сосредоточился на дочери.
«Люблю тебя, моя кроха. И знаю, что ты любишь меня, настолько чисто и беззаветно, как могут любить своих родителей только дети», — подумал он и, взяв её на руки, положил себе на грудную клетку, вспоминая, как лежал с ней так, когда она родилась. И знал, что не забудет тот момент никогда, потому что он был самым прекрасным в его в жизни.
«Такой идиот был тогда, что боялся рождения Яры! И что боялся, что не смогу дать ей любовь и понимание. Всё могу. И каждый день даю. И готов теперь ко всему, без тени страха».
— Моя ты маленькая копии мамы, — прошептал Яров, погладив её по светлым волосикам, после чего в очередной раз победно посмотрел на жену, напомнив: — Ха, я же говорил, что будет девочка, и похожая на тебя. Вот, ни в чём не ошибся!
— Боже, снова! — Виви шутливо фыркнула. — Да-да, в тысячный раз признаю — ты почти был прав. Но не совсем. Глаза у неё твои. И губы.