— Да неужели? А кто вчера в кровати проявил все эти качества во всей красе? Я что ли? — он выразительно посмотрел на жену. — И, между прочим, я те наручники с мехом купил для тебя…
— Вот я ими и воспользовалась! Для своих же целей! — вставила Виви, подмигнув ему и, выключив блендер, попробовала пюре и принялась его выкладывать в тарелку.
— Нет, дорогая, я их купил, чтобы тебя иногда учить послушанию, — вкрадчиво отозвался он. — И даже не надейся, что я ещё раз позволю сковывать меня.
— Ага, не понравилось, когда с тобой делают что хотят, а ты не можешь исполнить свои желания? — ответила Виви. — Так-то, будешь знать, каково мне, когда я не могу двигаться и отвечать тебе!
— Так, я смотрю, у нас тут бунт на корабле, — Яров прищурился. — И капитану корабля необходимо снова брать ситуацию в ежовые рукавицы, чтобы остальная команда не садилась ему на шею.
— На шею, капитан, вам садится только юнга, — она указала на дочь, которая определилась со своими желаниями и принялась по очереди вынимать кастрюли, формочки для выпечки и большие миски. — Я же пока на вашу шею не садилась… Хотя, можно что-нибудь с этим придумать, — она с хитрым блеском в глазах склонила голову на бок.
— Так, оставить фантазии! — шутливо прикрикнул Яров, хотя совсем был не против этого.
«У Виви неутомимая фантазия в любовных играх… Чёрт, чего только стоила вчерашняя ночь. Если бы не боялся разбудить Яру в детской, орал бы от кайфа на весь второй этаж… Оказывается, если Вив иногда давать власть над собой, это пиздец, как возбуждает», — подумал он. «А потом можно и типа отыграться на ней. Что я сегодня ночью и сделаю», — пообещал он себе, уже представляя, как она покорно исполняет все его желания.
Но пока пришлось выбросить эти мысли из головы, потому что у ног со звонким грохотом чем-то стали стучать, и Яров перевёл взгляд на дочь, которая уже села и, схватив небольшую металлическую кастрюльку, принялась самозабвенно бить ею о миску для приготовления салатов.
— Барабанщица моя, а может, не будем устраивать прямо с утра концерт? — ласково спросил он, пытаясь незаметно отодвинуть миску.
— Хочу! — требовательно вымолвила она и, упрямо поджав губы, придвинулась к ней, снова начав стучать.
— Солнышко, а может, лучше потанцуешь для мамы? Это куда интереснее, — ласково произнесла Виви, присев перед дочерью, а потом кивнула мужу, чтобы тот включил музыку. И как только из динамиков полились первые аккорды, Яра потеряла интерес к посуде и, бросив кастрюльку, стала хлопать в ладоши, заливаясь смехом.
«Музыка наше всё. И этим Яра тоже в Виви», — с улыбкой констатировал он, чувствуя, как в очередной раз внутри разливается тепло от любви к дочери. «От каждого из нас взяла понемногу. И так интересно гадать всегда, какую новую черту характера она продемонстрирует и чья она будет — моя или Вив».
А Яра тем временем упёрлась руками в пол и, встав на ножки, стала крутить попкой в ритм музыки, а затем выпрямилась и, схватившись за дверцу шкафа маленькими ручками, начала топать ножками и громко пищать, вероятно, считая, что подпевает исполнителю песни.
— Ваш второй выход папочка, — широко улыбаясь из-за действий малышки, сказала Виви, бросив короткий взгляд на мужа. — Пора егозу кормить.
Это уже стало традицией, что утром Яру кормит отец. Осваивая новые для себя навыки, однажды он предложил свои услуги, когда Виви спешила на работу, и теперь Яра просто отказывалась кушать по утрам, если её пытался покормить кто-то другой. И кормление это было особенным.
— Бля, я скоро с ума сойду от этой детской пищи, — Яров страдальчески посмотрел на тарелку с мясным пюре. — Можно хоть капельку его посолить, а?
— Нельзя! И, Яр, по губам сейчас дам! — Виви укоризненно посмотрела на него, нахмурившись. — Просила уже не раз, прекращай материться при ней!
— Да ладно, она же совсем ещё маленькая, не понимает, — начал оправдываться он, и тут отчётливо раздалось:
— Бя! — а следом за ним: — Ля! — на что Яров отреагировал испуганно.
— Может она и не понимает, но очень даже хорошо повторяет твои слова, — Виви погрозила ему кулаком, а потом присев перед крохой, мягко сказала: — Да-да, моя сладкая, твой папа большой бя, потому что много ля. И мы запомним только бя-бя-бя и ля-ля-ля. А папино слово запоминать не станем, — она подхватила её на руки и двинулась к столу.
Но Яра, в очередной раз проявляя отцовское упрямство, всё равно пыталась выговорить услышанное:
— Бия! Бья! — она пробовала повторить, как услышала, но пока не получалось, что заставило её хмуриться.