Немного развернувшись, он положил поверх моей ноги свою, притиснув так, что дергаться или сопротивляться было бы бессмысленно. А потом без суеты, неторопливо положил одну руку мне на грудь. Ладонь оказалась неожиданно очень мозолистой и шершавой на ощупь. Я непроизвольно задержала дыхание, с внутренним страхом ожидая дальнейшего развития событий. Второй рукой старх подпирал голову, спокойно вглядываясь в мое лицо. С огромным запасом полностью обхватил одну мою грудь ладонью и, немного приподняв, сжал ее. Я настроилась на привычное ощущение боли и вытянула руки вдоль тела, приготовившись впиваться ими в матрас, сдерживая неминуемые крики. Крики боли. Терпеть мне было не привыкать.
Но старх сжал мою грудь совсем не сильно – боли не чувствовалось. Осторожно поперекатывал ее в ладони и погладил сосок большим пальцем. Это шершавое прикосновение неожиданно отозвалось в моем теле приятной волной тепла, заставив замереть от удивления. Старх руку от груди сразу отнял и, глядя прямо в глаза, неторопливо сообщил:
– В этом у меня опыт небольшой, так что если будет больно – скажи.
Я потрясенно обмякла. А он, с выражением затаенного интереса в глазах провел ладонью по моей груди, потом – животу, опустился ниже. И это все спокойно, со скрупулезным вниманием и без суеты. Ненадолго накрыв меня там ладонью, раздвинул пальцами и скользнул внутрь. Сразу решительно и глубоко и сразу тремя пальцами, заставив зашипеть от... совершенно неожиданного приятного ощущения. Старх сразу замер и вопросительно на меня взглянул.
– Все нормально, – через силу выдавила я, чувствуя, как почему-то ослабели и начали подрагивать ноги.
Задумчиво помедлив, отчего я непроизвольно качнулась сама, инстинктивно стремясь ощутить внутри себя движение, он убрал руку.
– Смажу тебя, – сообщил мне негромко, – на случай, если пораню: быстрее заживет и легче тебе завтра будет.
В необходимости последнего я была уже не уверена, поскольку почувствовала, что и так начала влажнеть, пока глубоко внутри, но... раньше со мной и этого не случалось. Старх, быстро обмакнув пальцы в свою универсальную мазь, вновь скользнул ими в меня и снова сделал это решительно и быстро. Я опять непроизвольно дернулась, ощутив сразу возникшую от его движения ноющую тяжесть внизу живота. И тут же подалась бедрами вверх и потерлась собой о его запястье, чем только усилила требовательный зуд внутри.
А мужчина, тщательно и методично обрабатывая все мои внутренние складочки, смазывал меня своей мазью. Пальцами в матрас в процессе этого я все же впилась, пытаясь сдержать крик. Только не боли. Вернее, боль ощущалась... Но другая – жаждущая, нетерпеливая, требовательная. Она нарастала, вынуждая меня хотеть его глубже и теснее.
– Готова? – старх уже поставил одно колено между моих раздвинутых ног, нависая сверху.
– Д-да, – с трудом сдерживая себя, прошептала в ответ и, подняв руки, обхватила его широченные плечи.
– Постараюсь не больно, – тоже уже натужно прошипел старх, наконец-то окончательно сближаясь со мной.
Он крупный очень, конечно. Но я, сосредоточившись на себе только там, в месте нашего соединения, ощущая небывалый прилив крови и обострившуюся чувствительность, плавно раскрылась под его напором до максимума, обхватывая его ногами. И все! Как только он оказался во мне полностью, от первого же небольшого движения меня накрыло множеством непривычных ощущений, совершенно отключив от реальности.
Ладонь старха резко взметнулась, закрывая мне рот, не позволяя закричать в голос. И я с благодарностью впилась в нее зубами, гася таким образом свой порыв. Пока меня сотрясало волнами натуральной дрожи, которая зарождалась где-то в животе и прокатывалась по телу до самых кончиков пальцев, ослабляя совершенно, он не шевелился, наблюдая за моим лицом.
Когда меня все же отпустило, позволив телу безвольно и обессиленно обмякнуть под ним, старх, убедившись, что трясет меня не из-за паники, начал двигаться сам. Размеренно, убыстряясь с каждым движением, под конец уже не думая обо мне, с силой обнимая и просто мощно вжимаясь в мое тело!
Но и я с дикой потребностью в этом напоре отвечала на его толчки, вскидываясь навстречу. И вновь задрожала, и снова он зажал мне рот ладонью, скрывая крик, который перебудил бы всех вокруг...
Ощущение слабости было невероятным. Я просто лежала, прикрыв глаза и тяжело дыша, пыталась унять все еще подрагивающие ноги. Так томительно хорошо и приятно мне не было никогда. Накатила волна сонной лени и удовлетворенной расслабленности, заставившая просто прикрыть глаза и погрузиться в сон. Но, даже засыпая, я особенно остро ощущала рядом разгоряченное мужское тело, его невыразимо родной аромат.
Глава 4
Сценарий вчерашнего утра повторился. Старх разбудил меня осторожным потряхиванием за плечо с целью выяснить, не желаю ли я составить ему компанию в естественном утреннем походе. Сразу решив, что лучше куда-либо ходить под его охраной, сонно кивнула. Пока еще пару минут полежала, окончательно пробуждаясь и потягиваясь, осознала, как я спала... На его плече! Вплотную прижавшись к мужской груди и обнимая его за талию! А еще... моя нога была удобно закинута на его ногу!
Поперхнувшись от ужаса, перестала дышать и медленно-медленно постаралась отодвинуться. Почему-то хотелось сделать это незаметно, но... как это осуществить? Поэтому, получив от сразу отреагировавшего на мои настороженные потуги старха внимательный взгляд, смутилась и суетливо начала собираться.
Если вдуматься, выходит, что я подсознательно ему доверять начала? Или бояться перестала? Но сразу честно себе призналась, что это только во сне и, возможно, от усталости. Хотя после этой ночи появилась надежда, что теперь таковые для меня перестанут быть жутким испытанием. На данный момент получалось: что бы ни ждало в будущем – оно будет лучше прошлого.
Как я и предполагала, развешанная вчера влажная одежда за ночь высохла совершенно. Мало того, старх ее еще и починить успел! Так что одевалась с удовольствием, снова испытывая огромную благодарность к этому пугающему меня мужчине. Пока натягивала на себя одежду, старх, полностью одетый, выбрался из кабинки и ждал меня в проходе рядом. Когда я уже обувала ботинки, он вдруг, словно вспомнив о чем-то, передернулся на миг и полез в карман своей куртки.
– Витара, – негромко, но четко произнес мужчина, не привлекая внимания других проснувшихся пассажиров, – вот, забыл, это было в кармане твоих штанов.
И протянул сразу выпрямившейся мне крошечный узелок ткани. Недоумевая относительно того, что там могло быть (ведь при задержании абсолютно все изъяли!), осторожно взяла крошечный сверток и развернула. Поразительно, но его находкой оказались пять семечек твыи. Наверное, когда-то ела и засунула огрызок в карман. Потом огрызок выбросила, а семечки забились в шов... Но как можно было их обнаружить – я сама сколько раз одежду стирала и не подозревала об их существовании! Да и зачем они? Но в данных обстоятельствах выкинуть семечки было как-то некрасиво, поэтому узелок с ними снова запихала в карман. При этом на старха, не удержавшись, бросила вопросительный взгляд.
– У них запах очень необычный, незнакомый, – пояснил он, верно истолковав выражение моих глаз.
И точно, про обоняние стархов я что-то слышала. Отец как-то упоминал при мне... Вот только что, точно не помню. И вообще... Внезапно подумала, что я не только о стархах мало знаю, я элементарного не представляю – имени мужчины, с которым делю постель!
Поэтому, когда уже шли в сторону санитарной зоны, пользуясь моментом, пока он внимательно осматривался вокруг и не смотрел на меня, уточнила:
– А к-как тебя зовут? – и только сказав, сообразила, что прошептала вопрос почти беззвучно, а нас окружал шум проснувшегося звездолета.
– Гайвридаил, – четко прозвучало в ответ.
Первым делом удивилась – услышал! А потом... как??! Да как это хотя бы выговорить, не то что запомнить! О фамилии решила не спрашивать: с утра столько потрясений не осилить.