Ну нет, вдруг подумала Эспер. Меня ничто не успокаивает. Она прочла еще несколько строчек. Музыкальные часы пробили восемь, производя шум на последних аккордах, как теперь они делали постоянно. Если бы у Чарити был телефон, я бы позвонила ей и попросила бы приехать и посидеть со мной немного. Странно, но старые приятели становятся все ближе к вам с годами, даже если с самого начала они не были близки вам по духу. Но сегодня среда, и Чарити, наверное, ушла на проповедь о божественном исцелении. Вот, где мне следовало быть, на нашем молитвенном собрании. Но за последнее время Эспер никогда не получала успокоения от посещения церкви, хотя за последние годы она пропустила всего пять или шесть воскресных богослужений в церкви Олд-Норт. Церковные песнопения всегда были трогательными, и иногда после некоторых проповедей Эспер ощущала укрепление веры в своей душе. Однако трудно поверить в затканные золотом небеса. Было трудно поверить, что Иисус мог любящим взглядом спасти каждого упавшего духом.
Надо бы подогреть немного молока, подумала Эспер, не ложиться же на пустой желудок!
Она прошла в новую кухню и зажгла газовую горелку. Почти сразу же молоко вскипело и поднялось до краев кастрюли. Это заняло бы гораздо больше времени на старой плите моей матери. Газ экономит время. Автомобили экономят время, телефоны и пароходы экономят время. Время для чего?
Эспер вернулась со стаканом горячего молока назад, к креслу-качалке у очага. Несколько новых романов стояло на полках там, что раньше было старой каменной раковиной для стока воды, теперь переделанной в мойку-шкаф для мытья посуды. Генри был заботливым. Он оставил постоянный заказ в книжном магазине «Корнер Букстор» в Бостоне, и с тех пор она получает все новинки. Эспер взглянула вверх, на корешки книг, присланных в прошлый понедельник. «Розари», миссис Барклей. «Белла Донна» Роберта Хиченса. «Может быть, я начну читать одну из них завтра». Эспер медленно, маленькими глотками начала пить молоко. Большое полено прогорело и упало на тлеющие угольки, лежащие на решетке у очага. Искры вспыхнули и исчезли в трубе.
Эспер услышала хруст гравия под чьими-то ногами, медленные, приближающиеся шаги по дорожке. Если это еще один из тех любопытных туристов… Рот Эспер плотно сжался, и она прислушалась в ожидании глухого стука дверного латунного молотка. Однако шаги смолкли, а затем раздались снова — человек направился за угол, по дорожке к кухне. Резкий короткий стук заставил Эспер встать.
Она пересекла кухню и открыла заднюю дверь. На пороге Эспер увидела высокую фигуру человека в плаще и низко надвинутой широкой темной шляпе. Бродяга, подумала она с некоторым беспокойством и почувствовала пустоту огромного дома за своей спиной.
— Что вам угодно? — спросила она, придерживая дверь.
— Миссис Портермэн? — пробормотал человек, не двигаясь.
Его голос был резким и хриплым. Эспер заметила, что одна рука его опиралась на суковатую палку из терновника, а в другой он держал объемистый саквояж.
— Да, — подтвердила она. — Но все же, что вам надо?
Мужчина поднял палку и толкнул ею дверь, несмотря на то, что Эспер придерживала ее рукой.
— Позвольте мне войти, — раздраженно сказал он. — Я устал.
Он поднялся по ступенькам и прошел на кухню. Эспер неуверенно отступила.
Она стояла на середине кухни, погруженной в полумрак, и с удивлением смотрела на незнакомца. Широкая шляпа бросала тень на его лицо, однако Эспер разглядела изящный прямой нос, седые усы и остроконечную бородку. Он был в коротком широком коричневом плаще с бархатным воротником, с шарфом, небрежно повязанным вокруг шеи.
Сердце Эспер быстро забилось, и хотя страх ее проходил, она все же решила подойти поближе к телефону. Мужчина внимательно и неторопливо осматривался вокруг, его темные глаза под морщинистыми веками оглядели Эспер с той же долей интереса, с какой он осматривал мебель.
— Это место не очень изменилось, — произнес наконец незнакомец. — Но мы изменились. О, Господи, зачем вы покрасили пол?! Выглядит, как будто в аду.
Сняв свою шляпу и плащ, незнакомец положил их на стол У него были густые, с сильной проседью волосы и лицо, изборожденное глубокими морщинами.
Эспер от удивления открыла рот.
— Ивэн? — прошептала она.
Вытянув руки, Эспер вцепилась в спинку деревянного кресла. Она с трудом удерживалась от смеха.