Эспер много раз перечитывала оба письма. Сцены, которые они вызывали в воображении, не были яркими, однако несчастливое состояние постоянно заставляло ее вспоминать о родном городе. Эспер лежала в постели, дрожа под тонкими одеялами, и представляла картину пожара на Франт-стрит, крики, звон церковных колоколов, топот бегущих ног, шипение и грохот нового насоса, волнение и страх, витающие в дымном воздухе. Но она не могла представить Франт-стрит без причалов Брауна и Леджера.
Эспер не могла представить себе такой наплыв посетителей, вынудивший Сьюзэн обслуживать их в святая святых — гостиной, Она отсутствовала всего лишь шесть месяцев, и уже произошли изменения в доме, казавшемся неизменным, и это причиняло ей боль, как обдуманное предательство. Эспер знала, что ее рассуждения неблагоразумны, однако чувство потери не оставляло ее.
Эспер также думала об Эймосе Портермэне, его новом экипаже и новом доме. Вероятно, он собирается жениться, возможно, он и Чарити договорились в конце концов. «Я отвергла его, так что он свободен», — уговаривала она свое сердце.
Дни напролет Эспер проводила в полудреме, уставившись в потолок — обшивку, как они называли это в Марблхеде. Ей становилось все труднее вылезать из постели. Колени и ступни Эспер распухли, в висках стучала кровь, одолевала изнуряющая тошнота. Иногда черные пятна лениво проплывали перед ее глазами, и очертания печки или мольберта Ивэна расплывались в сероватое пятно. В середине января Эспер потеряла сознание на лестнице, спускаясь в туалет на нижней площадке. Ивэн, к счастью, был дома, он поднял жену и помог ей снова лечь в постель.
Редлейк был сильно озабочен, он запретил Эспер двигаться и бросился на Мерсер-стрит за доктором, чью медную табличку «Артур М. Стоун, доктор медицины» заметил раньше. Молодой доктор сам открыл дверь. У него были румяные свежие щеки и обнадеживающая улыбка. Он закончил медицинский колледж в Бельвю всего два месяца назад.
— Я, конечно, ничего не понимаю в таких вещах, — сказал Ивэн, когда они вместе поспешили к Эспер, — ее падение не было серьезным, но выглядит она очень плохо. Однако, возможно, это естественно.
— Возможно, — нервно ответил молодой доктор. У него было несколько случаев родов, но все это были здоровые молодые ирландки, которые справлялись сами за час или два. Стоун был разочарован убогим чердаком, на который ему пришлось вскарабкаться, — речь мистера Редлейка давала повод рассчитывать на богатого клиента. Однако он врач и сделает все от него зависящее.
К концу беглого и поверхностного осмотра Стоун так и не смог понять, в чем должно заключаться все от него зависящее. Женщина выглядела неважно, цвет ее кожи был плохим, сердцебиение прерывистым, сильная отечность. Даже ее руки были распухшими.
Однако казалось, боли не мучали ее, и она слабо улыбнулась ему прежде, чем снова закрыла глаза.
Мистер Стоун решил пойти домой и заглянуть в свои учебники. Перед уходом он открыл сумку, достал пузырек с настоем из перечной мяты, велел Ивэну держать жену в постели и не беспокоиться. Сказав, что вернется вечером, доктор удалился.
Эспер открыла глаза и с трудом повернула голову на подушке.
— Ивэн, — прошептала она. — Извини, что причиняю тебе столько беспокойства.
Ивэн пододвинул табуретку к кровати и взял ее руку.
— С тобой все будет в порядке, Эспер, — ровно сказал он, — я позабочусь о тебе.
Эспер лежала, глядя на задумчивое лицо мужа. Она видела, каким оно стало худым. Кости скул и подбородка проступали под темной кожей. С обеих сторон рта и между бровями появились морщины, которых она не замечала раньше. Озабоченный взгляд Ивэна концентрировался на стене за кроватью.
Эспер не издала ни звука, но слезы хлынули из ее глаз и потекли по щекам. Слезы жалости к Ивэну, к тому слабому существу, что шевелилось внутри нее и к самой себе.
Два дня Ивэн ухаживал за женой, приносил еду и выполнял не самые приятные обязанности. К следующему вечеру и к третьему визиту так и не принявшего решения доктора надобность в диагнозе отпала, так как у Эспер начались сильные схватки. Доктор Стоун понаблюдал за нею несколько минут, затем с чувством облегчения послал Ивэна за акушеркой.
Женщина была толстой. Тяжело дыша от подъема по крутой лестнице, она кинула шляпу в угол, осмотрела Эспер, удостоила молодого доктора взглядом крайнего презрения и закатала рукава.
— Вам стоило бы встряхнуться, юноша, и помочь мне, если вы не хотите потерять роженицу и младенца.
Доктор Стоун вытаращился на нее и покраснел.
— Мне кажется, что роды протекают вполне нормально, — сказал он натянуто, — к несчастью, они начались несколько рановато. Но дело в том, что она упала.