– С ним? – Аня указала пальцем на меня. – Да он же ненормальный! Я никуда с ним не поеду.
– Полностью согласен.
– Если он будет за рулём, я даже в машину не сяду! Не-е-е, я сбежала, чтобы пожить хорошо, но именно пожить – ведь помирать я ещё не готова.
– Знаешь, мне тебя везти тоже не в радость. Ещё заблюёшь мой салон.
Её глаза расширились. До меня не сразу дошло, что из меня вырвались слова Кирка.
– Извиняюсь, не хотел этого говорить.
– Ещё как хотел!
– Я никуда вот с этим… – Она указала на меня. – …не поеду!
– Так, – вмешался Миша, – предлагаю компромисс. Я поведу машину.
Я хотел ему возразить, но он опередил меня.
– Марк, я вытащил тебя из клетки. Если бы я не приехал, то неизвестно, когда бы ты вышел, так что окажи услугу. Прошу.
Мне хотелось спорить, ведь я планировал всё закончить за день или за два, а заезд в Москву однозначно бы меня затормозил, но чувство долга перед Мишей и отсутствие денег всё-таки подталкивали к обратному. Вдобавок ко всему Кирк возле меня так и выпрашивал заехать в столицу – проветриться.
– Хорошо, ты за руль, – согласился я.
Ключи всё равно были у него, раз уж он доставил машину ко входу.
– Отлично, тогда вперёд! Все ваши вещи уже в машине. Я обо всём позаботился, так что не переживайте.
Аня завалилась на заднее сиденье, а я сел спереди, рядом с Мишей. Кирк же кое-как, кривляясь, впихнулся рядом с девушкой и приобнял её.
Мой адвокат хорошо знал дорогу – не успел я прийти в себя после обезьянника, как уже выезжал из Рязани по Новорязанскому шоссе. Мягкое сиденье моего автомобиля сразу же усыпило нашу спутницу, отчего мой братец рядом с ней кайфовал, прижимаясь, по-видимому, крепче и крепче и даже не смущаясь исходившего от неё запаха.
– Так кто она? – спросил я полушёпотом у Миши.
– Писцова.
– И кто это?
– В смысле – кто? Ты за новостями последние пару лет следишь? Взгляни на её волосы.
Я лишь помотал головой. Ответ мне действительно ничего не дал – лишь пустой звук в моих познаниях. Я правда не знал, кто она, да и её волосы для меня были скорее странным дефектом её существования или даже современной модой, за которой я не успевал следить.
– Она внучка Лаврентия Писцова, главы Церкви Истинного Бога. Цвет волос – это у них семейное, – пояснил Миша, иногда косясь на меня, чтобы построить гримасу в духе «как я мог такое не знать?».
– Мне как-то глубоко плевать на вашу секту. И мне не понять твоего помешательства на ней. И с чего ты вообще взял, что я должен знать какого-то Писца? Я вообще считаю всю эту ситуацию полным писцом!
– Писцова, а не писца! Его сейчас тиражируют на всех каналах. Он же новое слово в религии! Почитаемый человек!
– «Новое слово в религии» – звучит, как слоган какого-то бренда, хотя по количеству рекламы вокруг, видимо, так оно и есть. Порой не знаю, куда деться от вашей пропаганды!
– Полностью согласна, – пробурчал женский голос с заднего сиденья.
Аня зашевелилась и легла к нам спиной. Кирка уже с ней не было. Видимо, моему рассудку ничего не нужно было добавлять в эту обстановку.
– Сколько у тебя осталось налички? – спросил Миша. – Сейчас и дома?
– Сейчас ничего, а дома… семью обеспечить хватит.
– Ничего? А как ты ехать собираешься? На какие деньги?
– В Москве уже что-нибудь придумаю. Заработаю.
– Давай денег, что ль, займу. Или попроси Машу скинуть деньги мне, а я тебе отдам.
– Нет! Маша не должна узнать, что случилось. У неё и без этого проблем хватает. А в долг я не беру – знаешь же, это дело принципа. Я не Кирк, как-никак.
– Вот что это? Я никак тебя понять не могу: что это за бессмысленное самопожертвование? У тебя же проблемы! И гордость эти проблемы не решит.
– Миша, нет!
Мы самопроизвольно перешли на повышенные тона, отчего Аня снова зашевелилась на заднем сиденье. Миша приложил палец к губам и отмахнулся. Но это не имело смысла – Писцова уже нормально уселась. Голову она опустила, отчего лица её не было видно.
– Анна, с вами всё в порядке? – спросил Миша.
Она отрицательно помотала головой, и в отражении зеркала я увидел её синеватый оттенок лица.
– Миш, Миш, Миш, тормози! – заорал я.
Не понимая, что происходит, он озирался то на меня, то на Аню, но всё же остановил машину на обочине. Писцова приоткрыла дверь и высунулась головой наружу. Её долго полоскало. Видимо, ночка и правда у неё была весёлой – где-то в глубине даже было завидно.
– Так за что ты загремела? – Я решил всё-таки узнать, что с ней случилось.
Она ничего не отвечала, только звуки рвоты доносились до нас.
– Два два восемь, первая часть, – ответил мне Миша.
– Ах вот откуда у вашей семьи подобные представления о вере!