— Я не знаю! — Дев делает три глубоких вдоха, задерживая каждый на три секунды. Все идет кру́гом. Ночь влажная, душная. Ничего подобного он не предвидел и не желает решать свои будущие проблемы, особенно обсуждая их с Райаном Паркером.
Но если подумать о будущем, если подумать о нем хоть на секунду, Дев знает. Он готов на такое. Если Чарли позволит, он готов стать его маленькой тайной. Если Чарли захочет, ради домика в Венис-Бич он готов на все — готов даже вечно прятаться, как квир-версия Рапунцель, в ожидании тайных визитов Чарли.
Дев всегда знал, как закончится эта история, потому что на протяжении тридцати шести сезонов она всегда заканчивалась одинаково. «Долго и счастливо» Дев не получит, но удовольствуется и меньшим, при условии, что останется с Чарли. Потому что альтернатива — потеря Чарли — его уничтожит.
— Мы с Чарли… мы знаем, что у нас нет будущего, — говорит Дев, когда пауза затягивается до невыносимого.
— Но ты сказал, что любишь его. — Райан пожимает Деву руку, словно напоминая, что когда-то, до всего остального, они были друзьями. — Именно поэтому ты впадал в депрессию? Ну, тогда, в Германии?
— Как вернемся в Лос-Анджелес, я снова начну лечиться, — отвечает Дев быстро. Автоматически.
— Ага, это я уже слышал.
Дев хочет сказать Райану, что эта ситуация иная. В отношениях с Чарли он не такой, каким был в отношениях с Райаном. Чарли — это не Райан: когда Дев отстраняется, Чарли тянется к нему; а когда Дев катится по наклонной, Чарли остается с ним.
Но Чарли может остаться с ним еще только десять дней — что толку объясняться с Райаном?
— Ты Скайлар расскажешь?
Райан фыркает и выпускает руку Дева.
— Скайлар и так знает.
— Нет, не знает. Она не может знать.
— Определенно может и определенно знает. Скайлар не идиотка, а вы не особо деликатничаете.
— Но ведь… — У Дева снова кружится голова. Или это кружится весь мир? Так или иначе, ему нужно сесть. Земля такая теплая, а его тело так слабо, что ноги подкашиваются. — Если бы Скайлар знала, то уволила бы меня. Я этот сезон загубил.
— На самом деле нет. На этом шоу главное — драма, а Чарли ее обеспечил.
— На этом шоу главное — любовь, — возражает Дев.
Райан качает головой.
— Нет, Ди, любовь у нас — случайная «побочка».
Дев притягивает ноги к груди и утыкается в колени.
— Скайлар не колышет, что ты спишь с Чарли, до тех пор, пока он разыгрывает гетеросказку, которую требует телекомпания. Благодаря твоей невероятной работе в качестве его наставника сказку они получат. Но ты… ты, Дев, заслуживаешь большего, чем быть чьей-то грязной тайной.
Дев набивает «тихо» морзянкой себе на голенях и пытается вспомнить, как дышать. Пытается напомнить себе, что однажды пережил расставание с Райаном. Он и расставание с Чарли переживет. Хотя сырой ночью в Мейконе, штат Джорджия, первое и второе не кажутся равноценными.
— Кроме того, переживать тебе нужно не из-за Скайлар, — предупреждает Чарли прежде, чем повернуться к дому Рейнольдсов. — А из-за Морин.
Дев еще плотнее обхватывает колени руками и чувствует, что разрушается изнутри, как умирающая звезда.
Чарли смотрит на себя в зеркало: пальцы неловко треплют галстук-бабочку, на лбу собирается пот. Перед церемонией коронации гримерам придется поработать над ним снова. И это при условии, что для начала он самостоятельно оденется должным образом.
Из-за двери гардеробной показывается бритая голова Скайлар.
— Ты нам нужен к пяти. У тебя тут все нормально?
— Ты Дева видела? — Чарли хочется, чтобы вопрос прозвучал спокойно, но вместо этого в словах чувствуется паника, продирающаяся сквозь внутренности.
— Райан попросил его закрыть съемочную площадку. Помочь тебе с чем-нибудь?
— Г-галстук, — заикается Чарли, потому что его пальцы опять не справляются с клочком ткани. — Не м-могу его п-повязать.
Скайлар подходит ближе и уверенной рукой накрывает дрожащую руку Чарли.
— Давай я попробую.
Ростом главный режиссер ниже, чем думал Чарли, — чтобы удобнее было возиться с галстуком-бабочкой, она встает на цыпочки. При первой их встрече два месяца назад она казалась неукротимой гигантессой.
— Сегодня важный вечер, — говорит она. — Как ты себя чувствуешь?
Чарли потеет, дрожит и едва способен выдавать членораздельные предложения.