Дев чувствует себя сплющенным. Одномерным. Картонной фигуркой самого себя. Он таращится на Райана и гадает, как целых шесть лет считал, что у них идеальная совместимость.
— А тебе что до этого парня? — спрашивает Райан. — Чарльз тебе нравится?
Дев больно скребет себе голову.
— Черт подери, нет. Дело не в этом…
— Тогда почему ты воспринимаешь эту ситуацию так близко к сердцу?
Дев хочет объяснить это Райану, но знает, что затея бесполезная. Он расстался с Райаном потому, что наконец уяснил: Райану никогда не понять его, Дева со слишком большим сердцем и неугомонным мозгом. Больно — словами не передать, но плюс расставания в том, что можно больше не мучить себя попытками достучаться.
— Да просто так, — наконец отвечает Дев.
Но по ощущениям все совсем не так просто.
С Девом что-то не так.
Сначала он наорал на Райана. Потом не разговаривал с Чарли до конца съемок, что Чарли списал на катастрофический разговор с Дафной, но сейчас Дев сидит на заднем сиденье лимузина и свирепо двигает желваками. Джулс поехала в фургоне с оборудованием, наверное, потому что не желала связываться с мрачным Девом, так что сейчас никакого буфера между Чарли и дурным настроением Дева нет.
Чарли осторожно нащупывает проблему:
— Ты, ну… расстроен?
— Нет! — резко отвечает Дев. Голос у него очень расстроенный.
— Да… но сейчас ты на себя не похож.
Дев упорно смотрит в окно.
— Прости, что моя хандра портит тебе вечер, — монотонно отвечает он. — Отныне постараюсь быть только Девом-весельчаком.
Чарли запорол разговор в рекордно короткие сроки и теперь отчаянно пытается его спасти:
— Мне не нужно, чтобы ты был Девом-весельчаком, но если ты расстроен из-за инцидента с Дафной, то, пожалуйста, прости.
Дев наконец поворачивается к Чарли. Уличные фонари высвечивают его мокрое лицо. Дев плачет.
— Дело не в тебе. Дело в Райане. Мы с ним типа встречались… целых шесть лет. Три месяца назад расстались.
— Ой! — вырывается у Чарли.
«Ой!» — думает Чарли, когда проясняется важный факт о Деве. Факт, который он, пожалуй, должен был выявить раньше. Вопрос его звучит грубо и прямолинейно:
— Погоди, ты что, гей?
Напряжение на заднем сиденье лимузина разом спадает.
— Да, Чарли! Господи! Как же ты мог не знать, что я гей?!
Если честно, такой вариант вообще не приходил Чарли в голову.
— Оправдывает меня то, что ты со страстью помогаешь натуралам найти любовь и носишь жуткие шорты.
— Мой стиль одежды — одно, моя любовь к членам — другое.
Чарли невольно содрогается.
Дев со стоном проводит пальцами по щетине на остром подбородке.
— Пожалуйся, не напрягайся из-за этого! Не превращайся в очередного парня-натурала, считающего себя мечтой любого гея. Я к тебе в штаны не лезу.
— М-м-м, то есть… да, очевидно.
— Ты не станешь из-за этого напрягаться?
— Конечно, нет.
— И не станешь пугаться каждый раз, когда я тебя касаюсь?
— Я и так пугаюсь, когда ты меня касаешься.
Дев разевает рот, но тотчас захлопывает.
— Я… неловко выразился. Я не имел в виду… — Чарли чувствует, что на затылке проступает пот, и довольно резко меняет тему. — Почему вы с Райаном расстались?
— Потому что он подарил мне на день рождения девчоночью футболку.
— У меня, конечно, нет большого опыта в расставаниях, но что?
Дев вздыхает.
— На двадцативосьмилетие Джулс устроила мне большую вечеринку-сюрприз в моем любимом баре, пригласила половину съемочной группы. Райан появился с футболкой-мерчем сериала «Недотепы» в коричневом бумажном пакете из супермаркета. Я не материалист, но мы встречались шесть лет, а Райан купил мне футболку-мерч за двенадцать баксов в девичьем отделе «Таргета». Было ясно, что он забыл про мой день рождения и захватил футболку по дороге на вечеринку. Размер был XXL, и мне он не подошел, к тому же она сидела как кроп-топ, но в плохом смысле, а не сексуально, как в «Кошмаре на улице Вязов».
— Так тебе «Недотепы» нравятся?
— Конечно же, мне нравятся «Недотепы»! Дело не в этом. Дело в том… Именно такую ценность имели для Райана наши отношения — футболка за двенадцать баксов, не подходящая по размеру. Я мечтал о свадьбе и детях, а Райан не удосужился даже мой размер выяснить. А самое неприятное… — Дев втягивает щеки, и в темном салоне машины резкие черты его лица кажутся еще резче. — Самое неприятное, что, начиная отношения, я понимал, что Райану ничего этого не нужно, но надеялся его изменить. Я надеялся, что, если буду достаточно хорошим и достаточно веселым, Райан захочет остаться со мной навсегда.