Решив, что ради этих поцелуев стоит угробить жизнь, Дев старается извлечь из них максимум. Стиснув кудри Чарли в кулаке — Дев абсолютно уверен, что раньше, дергая Чарли за волосы, он мечтал именно о таком, — он резко разворачивает его так, что теперь спиной к кирпичной стене пригвожден Чарли.
Едва у руля оказывается Дев, в процесс активнее включаются зубы и руки. Умения и опыта Чарли не хватает, зато дикого энтузиазма предостаточно. Чарли ощупывает ягодицы Дева, шаговый шов его брюк, живот под футболкой. Чарли касается Дева, словно не знает, с чего начать, словно он потрясен многообразием возможностей. Дев касается Чарли так, словно знает, что это его единственный шанс. Он касается Чарли, словно тот вот-вот исчезнет.
Дев скользит зубами по квадратному подбородку Чарли, доходит до ямочки, прикусывает, и в ответ Чарли содрогается. Дев ощущает эту дрожь каждой клеточкой тела, желание нарастает, как что-то опасное, пока он не закидывает ногу за ногу Чарли, и не начинает об него тереться. Стыдливо и тихо, Чарли стонет ему в рот, и Дев наполняет легкие звуками его сладострастия.
Внезапно Дев приходит в себя. Они на улице Нового Орлеана — в людном месте, где кто угодно может натолкнуться на звезду «Долго и счастливо», на Прекрасного принца, целующего мужчину.
Дев отрывается от порозовевшего Чарли, который приваливается к стене и тяжело дышит.
— Спасибо, — через какое-то время шепчет он в пространство между ними.
— Ты сказал «спасибо» за то, что я тебя поцеловал?
Чарли прижимает два пальца к уголку улыбки Дева.
— Да, сказал.
Дев качает головой и смеется:
— Странновато.
— По-моему, тебе нравится, что я странноват, — говорит Чарли новым, уверенным голосом — голосом, который скребет по коже, как только что скребли пальцы Чарли, — и Дев не может не поцеловать его еще раз, еще один последний раз, прежде чем такая возможность исчезнет навсегда. Дев берет Чарли за подбородок, и Чарли отвечает ему нежнее нежного — ладонями обхватывает затылок Дева, большими пальцами упирается ему в подбородок. Чарли посасывает нижнюю губу Дева, и тот мечтает каким-то образом остановить это мгновение. Он мечтает сохранить его в канавках виниловых пластинок, чтобы на репите слушать перед сном.
Губы Чарли касаются его уха.
— Дев, вчера вечером, в кабинке… У тебя встал на меня?
Дев стонет от смущения. Он уже решил угробить всю свою жизнь, поэтому отвечает:
— Да, Чарли! Боже, да!
Чарли так и льнет к нему.
В двадцати футах от них дверь клуба открывается, улицу оглашает песня Telephone. Чарли отшатывается от Дева.
— Пошли, Скайлар! — голос Джулс с невероятной четкостью звучит на фоне хаоса ночи, он вспарывает его, как отрезвляющая вспышка молнии. — Вдруг наши пьяные идиоты где-то концы отдали!
Когда Джулс замечает их на тротуаре, Дев уже дышит почти нормально, а Чарли стоит в пяти футах от него.
— Эй, мы нашли вас! — говорит Скайлар. — Смотри, Джулс, концы они не отдали.
В этом Дев не уверен.
— Чем вы тут занимаетесь?
— Ничем, — отвечает Дев с излишней поспешностью, отчаянно стараясь не смотреть на Чарли. Если взглянуть на Чарли хоть на секунду, Скайлар все поймет. Если взглянуть на Чарли, на лице у него, Дева, отразится каждая из эмоций, теснящихся в груди, и все всё поймут.
— Чарли, видок у тебя еще тот, — отмечает Скайлар.
— Ну…
Тут Дев поворачивается к Чарли посмотреть, в порядке ли он. Он успевает заметить, какое у Чарли выражение лица — его Деву следует узнать по первому вечеру, — прежде чем тот наклоняется и обливает рвотой ему ноги. Точь-в-точь как в первый вечер.
И все же такого прекрасного вечера у Дева не было очень-очень давно.
«Все, мне капец», — с упавшим сердцем думает Чарли.
«Капец» — это когда просыпаешься на странной кровати с железнодорожным костылем в мозгу, со свинцовыми руками-ногами и очень смутным представлением о событиях последних двенадцати часов.
Такого похмелья у него не было еще никогда.
Чарли пробует сесть в гостиничной постели и сразу обливает себя рвотой. Чарли идет в ванную смыть рвоту, и его снова рвет в унитаз. Когда приходит Джулс, он сидит на полу душевой кабинки под струей горячей воды, так и не сняв одежду, в которой был вчера вечером.
— Так… — Джулс ставит на тумбу умывальника чай и упаковку экседрина. — Этого, наверное, хватит.