Четыре дня назад Дев заявил, что не боится ничего, кроме эмоциональной близости и предательства, так что, пожалуй, Чарли следовало предвидеть нечто подобное. Чарли открылся Деву полностью, и что получил в ответ? «Я в полном и порядке» и «бро». Типичный бред от Дева-весельчака. Глупость, глупая глупость со стороны Чарли надеяться, что его откровения что-то значили для Дева.
Чарли хватает тенниски, стоящие на полу у кровати.
— Ты куда собрался?
— В местную тренажерку, — рычит Чарли, засовывая ноги в тенниски. Он даже не удосуживается завязать шнурки — ему бы только выбраться из ада этой комнаты, пока Дев не увидел, что он плачет.
— Так ведь ночь уже.
— Тогда пробежку устрою.
— Погоди! — кричит Дев, когда Чарли бросается вон из комнаты. — У нас же ведь разговор не окончен!
— А по-моему, окончен.
Чарли проносится мимо Джулс и Парисы, которые устроили на кухне ночной перекус, притворяясь, что не подслушали весь разговор.
— Чарли, остановись!
Чарли не останавливается. Он выбегает за дверь, несется по коридору и вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки сразу.
— Чарли! — Дев хватает его за плечо, и Чарли разворачивается. Он зол, он устал, сердце разбито вдребезги. Ужасный узел в груди могут разрубить только физические упражнения, — что еще делать с собой, он не представляет.
— Знаешь, Дев, — начинает Чарли, проваливая свою основную миссию не разреветься перед Девом, — для человека, утверждающего, что он любит любовь, ты очень мастерски ее отталкиваешь.
Чарли снова разворачивается и бежит вниз по оставшимся ступенькам, зная, что Дев за ним не последует.
Чарли бежит вниз по оставшимся ступенькам, перескакивая сразу через две, проталкивается за дверь в конце лестничного пролета и исчезает. Вот Чарли убежал, и в «ш-ш-ш-бам!» захлопнувшейся суперпрочной двери есть что-то окончательное. Кажется, за одно мгновение пролетели двадцать четыре дня.
Жуткая немота начинается с кончиков пальцев, растекается по кистям, локтям, предплечьям, и вот Дев уже стоит на лестнице, не зная, как шевельнуться. Что он наделал?!
Он так разозлился на Чарли за сорванную сцену потасовки Меган и Делайлы, но ведь Чарли проявил себя стопроцентным Чарли. Ранимым, милым, искренним. Он прижал ладони к щекам Дева, сказал, что Дев ему дорог, а Дев взял и растоптал его чувства.
«Для человека, утверждающего, что он любит любовь, ты очень мастерски ее отталкиваешь».
Но ведь Чарли никогда не смог бы его полюбить. История Чарли заканчивается на финале с тиарой, так, может, ему лучше усвоить правду сейчас, а не через двадцать четыре дня? Чарли излил ему душу, развернул себя, как подарок, отдал себя без остатка. Со стороны Дева было бы глупо надеяться, что благодаря этому Чарли останется с ним навсегда.
Деву вообще не следовало завязывать эти отношения. Ему вообще не следовало позволять Чарли их завязывать.
Дев распахивает дверь в апартаменты. Он толком не понимает, как до них добрался. Его мозг пытается плавать брассом под двадцатифутовой толщей воды. Джулс и Париса обе стоят на кухне. Сейчас два часа ночи, а они так и не переоделись после группового квеста в ботаническом саду Кирстенбош. На Парисе ярко-желтое платье-кафтан, обволакивающее изгибы ее тела, как мед. На Джулс вельветовые шорты и самодельная футболка с лицами Финна и По из «Звездных войн», отпечатанными поверх огромного сердца. Выражения лиц девушек подводный мозг Дева разобрать не в силах.
— Я пойду за своим, а ты со своим оставайся, — говорит Париса, выплывает из апартаментов, а Дев каким-то образом оказывается на кровати. На их кровати. На той самой кровати, где Чарли раскрывается ему каждую ночь.
— Дев, что случилось? — осторожно спрашивает Джулс.
Ответ она наверняка знает. Она слышала, как они ссорились. Дев зарывается в одеяла, пахнущие, как вымытое овсяным гелем тело, и отчаянно старается не плакать.
— Уходи, Джулс!
Дев чувствует, как матрас слегка прогибается под ее весом.
— Поговори со мной, Дев. Давай!
Дев зарывается в постель. Нет, он не вспоминает Мюнхен, где Чарли вцепился в одеяла и не отпускал. Джулс избирает иную тактику. Каким-то образом она пробирается под одеяла и проползает к Деву в центр кровати.
— Дев, пожалуйста! Ты мне дорог, — шепчет Джулс в их одеяльной крепости, и Дев чувствует, как слова слипаются у него в горле. — Пожалуйста, расскажи, что случилось.
— Ты не должна мной дорожить. Я монстр.
— Ничего подобного.
Сквозь гостиничное одеяло проникает немного света, так что Дев видит лишь очертания лица Джулс, но не его выражение, когда признаётся: