Охрана, вызванная по просьбе бдительного смотрителя, выпроводила разволновавшегося туриста на свежий воздух. Ахет сел на скамью под раскидистой акацией. Эйфория уступила место рассудку: Шери понял, что он один в незнакомой стране и надо быстрее возвращаться домой.
Вглядываясь в дома и лавочки, парень шел по улице к автобусной остановке, с которой начал путешествие по Исламабаду. Фотомодель снял резинку с волос, распуская их по плечам, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Остановка. Толпа людей, говорящих на незнакомых языках. Автобус. Сдерживая себя, египтянин забился в угол на задней платформе. Он отвернулся к окну, закрыл глаза, представляя, что вокруг никого нет, только берег Нила, теплая вода, шелестящий тростник и порхающие вокруг бабочки. То, что транспорт добрался до конечной точки, Ахет заметил по нарастающему шуму на улице и быстро пустеющему салону. Он тоже вышел. Автобус принял новых пассажиров и уехал.
Шери огляделся и с ужасом понял, что приехал не в аэропорт, а в какое-то некрупное селение за пределами столицы. Он попробовал обратиться на английском к проходившим мимо, но мужчины что-то бормотали в ответ или непонимающе смотрели на него, а женщины кутались в платки или отворачивались.
Жара становилась сильнее. Поднявшееся в зенит солнце палило нещадно. Небо оказалось на редкость чистым, без облаков, способных хоть на время прикрыть раскаленное светило. Ахет огляделся. Вокруг не было ни лавочек торговцев, ни кафе, лишь дома за каменными заборами. Он расстегнул вторую пуговицу рубашки, подвернул рукава, пошел по улице в поисках того, кто мог бы подсказать, как вернуться обратно в Исламабад. С трудом купив небольшую бутылку воды, египтянин с жадностью напился. Он вышел на улицу, вылил остатки на лицо, расстегнул рубашку, наслаждаясь, как прохладные капли катятся по разгоряченной коже, прислонился к забору в тени дерева. Ахет тряхнул головой. Волосы разметались по плечам волнистыми прядями, и только фотомодель хотел собрать их в хвост, как перед ним возник отряд полиции из трех человек. Один из них что-то громко закричал на местном диалекте, указывая пальцем на рубашку иностранца. Шери премило улыбнулся, пожал плечами.
— Ай донт ноу… — медленно произнес парень на английском. — Хелп ме.
В Исламабаде такая просьба о помощи срабатывала, но здесь человек в форме, с дубинкой за поясом, продолжал кричать дальше.
«Не знает английского…» — подумал Ахет и попросил помощи на французском и итальянском. Полицейские переглянулись, нахмурились, решив, что турист издевается над ними.
Тогда египтянин пошел на отчаянный шаг: он резко двинулся вперед и сделал короткий глубокий вдох, поглощая жизнь командира патруля. Тот пошатнулся и внезапно повалился без сознания на песок. Парень отпрянул назад к стене. Снова переглянувшиеся полицейские одновременно набросились на чужака, заломили его руки за спиной, надели наручники, поставили на колени. Пока один патрульный приводил в чувство старшего, второй грязно ругался и угрожал Шери. Но теперь Ахет понимал каждое их слово и осознавал, что влип по самые уши.
Основные правила при первом столкновении со власть имущими египтянин помнил еще по своей прошлой жизни во дворце в Фивах: не сопротивляться, не доказывать свою правоту, иначе можно попасть под горячую руку. Когда же их злость уляжется, только потом можно и нужно защищать себя.
Командир отряда очнулся, исподлобья посмотрел на нарушителя закона, махнул рукой. Полицейские заставили египтянина встать. «Помирать, так с музыкой!» — вспомнил Шери странную фразу Жан-Поля, гордо поднял голову и с обворожительной улыбкой спокойно пошел вперед. Он чувствовал завистливые взгляды мужчин, привлеченных криками и вышедших из домов на улицу, и женщин, украдкой выглядывавших из окон. Один из фотографов рассказывал о подобной ситуации то ли в Иране, то ли в Ираке. Собственно, что ему здесь будет за непристойный внешний вид? Вызов посла, штраф, который он спокойно оплатит, и немедленное выдворение из страны, куда он больше не приедет.
Полицейский участок оказался намного больше, чем мог себе представить Ахет: обнесенное высоким каменным забором внушительное одноэтажное здание с зарешеченными окнами под крышей и внутренним двором. Шери затолкали в комнату, где из мебели была лишь деревянная скамья, а внутренние стены заменяли толстые металлические прутья от пола до потолка.