— Я прошу вызвать французского посла из столицы, — произнес Ахет на местном языке проходившему мимо служителю закона. — Я иностранец.
Тот всего лишь покачал головой и усмехнулся.
Фотомодель обошел все помещение, проверил прутья на прочность. Дверь оказалась закрыта на навесной замок. Египтянин улыбнулся: сейчас он произнесет заклинание, замок станет пауком, и он свободен. Сильный удар дубинкой по решетке заставил Ахета отшатнуться к каменной стене. В камеру вошли пятеро, из которых трое были его пленителями.
— Ю! Стэй! Хи! Лонг! — выпалил один из них на английском, из которого парень разобрал лишь слово «лонг». «Лонг», конечно, не устраивало Шери.
— Простите. Я не знаю ваших обычаев и законов, — произнес Ахет уже на урду, желая упростить общение и побыстрее разрешить конфликт.
— Свободен, — обратился начальник к подчиненным, один из них, видимо, переводчик, вышел. Теперь главный перевел взгляд на иностранца и медленно, чеканя каждое слово, произнес: — А с тобой разговор у меня будет серьезный. Вещи сюда!
Один из полицейских раскрыл небольшой мешок, который до этого держал свернутым под мышкой. Шери снял часы и бросил их на дно, потом стал вынимать все из карманов. Загранпаспорт ловко отобрал старший по званию, принялся изучать таможенные штампы и надписи, и чем дольше он смотрел на первую страницу, тем мрачнее становилось лицо.
— У меня больше ничего нет, — произнес Ахет.
— Вещи сюда! — еще раз повторил полицейский.
Парень пожал плечами, снял злополучную рубашку, сложил ее. Стоявший рядом служитель закона вырвал из рук арестованного вещь и закинул в мешок. К рубашке присоединился ремень — подарок Жан-Поля, носки, джинсы.
— На каком языке сказать тебе «раздевайся»? Или нам самим это сделать?
В глазах Ахета уже читалось недовольство вперемешку со страхом. Он не шевельнулся исполнять приказ, оскорбляющий человеческое достоинство.
— Обыщите его!
На какое-то мгновение парень подумал о своей маленькой победе, но радостная мысль оборвалась, когда двое блюстителей закона внезапно подскочили к нему, развернули лицом к стене и со всей силы толкнули вперед. Шери инстинктивно вытянул руки, принимая вес тела на них и защищая лицо. В ту же секунду последняя вещь была бесцеремонно спущена вниз. Удар по ногам, и нижнее белье уже летело за компанию в мешок.
— Вставай! — прогремел голос над ухом фотомодели, и, как в подкрепление приказа, по ребрам несильно ударили дубинкой.
Ахет поднялся и уже подумал, что на этом унижения закончатся, но беспардонное ощупывание его тела, называемое «обыском», под тихий смешок полицейских убедили в обратном. Египтянин хотел уже пустить в ход смертоносный дар, но остановился: четверо здоровых мужчин против достаточно хрупкого парня — силы неравные, да и гибель стражей порядка ему не простят. Шери стиснул зубы, беззвучно вынося подобное надругательство над собой.
Довольные своей работой полицейские ушли. Арестованный вжался в угол, закрыв лицо руками. У любой глупости была своя цена, и теперь он платил за нее с лихвой.
Через полчаса дверь открылась, и в Ахета полетела большая тряпка. Он принял ее за кусок ткани, но на поверку это оказалась застиранная до дыр длинная рубаха с рукавами. Парень оделся и снова свернулся калачиком в углу. Египтянин закрыл глаза, пытаясь отключиться от происходящего с ним, но скрип замка не дал этого сделать. Уже другие мужчины в форме схватили его за руки, вытянули их вперед, надели наручники и грубо повели по коридору.
В достаточно просторном кабинете за столом сидел уже знакомый Ахету начальник полицейского участка. Прислонившись к стене стояли еще трое в форме и с дубинками за поясом. Шестеро против одного — шансы сбежать приравнялись к нулю. Не желая усугублять ситуацию, Шери спокойно произнес:
— Я французский гражданин. Я прошу посла. Я…
— Это все твои просьбы, тот, кто посмел оскорбить не только людей в этом городе, но и Бога! — прорычал начальник.
Ахет в недоумении посмотрел на присутствующих. Он сам в прошлым был Верховным жрецом Хатхор, и с уважением относился ко всему, что касалось любой веры.