Орфея охватило неприятное предчувствие. Какого за ним послали еще пару сирен? Что-то попахивает неприятностями. Похоже, Зевс не доверяет Скайле. Но тогда… зачем ее направили к Орфею, если знали, что она не справится?
— Согласен. Что думаешь? — спросил Терон.
— Лучше всего их запутать, — ответил Деметрий.
— Заклинанием? — уточнил Орфей, удивляясь, как легко Деметрий принял свои медейские способности. В прошлый раз он использовал их, чтобы отправить Аталанту на Поля Асфоделия, но тогда его вела ненависть. Насколько Орфею было известно, больше Деметрий не обращался к дару.
— Или парочкой заклятий, но мне нужна помощь. Я все еще не в форме, — сказал Деметрий.
Орфей задумался, мысленно перебирая известные заклинания.
— Мы что-нибудь придумаем. — Он посмотрел на Ника, затем на Терона. — Но нам понадобится и ваша помощь тоже.
Оба согласно кивнули, и Орфей удивился, что аргонавты хотели ему помочь. Они ведь легко могли передать его Зевсу.
Пытаясь не показать, насколько сбит с толку, Орфей рассказал план и под конец все остальные кивнули в знак согласия.
Кто бы мог подумать?
Собравшиеся двинулись на выход.
Орфей услышал, как за его спиной Изадора предложила Кейси:
— Давай пообщаемся с сиреной наверху.
Неприятное предчувствие вернулось. Да, Иза, поговори с сиреной. Умасли ее. Потому что по возвращении он намеревался покончить с их играми и узнать, что на самом деле происходит.
***
— Думаешь, сработает? — прошептал Деметрий.
Устроившись на голой скале, которая плавно спускалась во тьму, Орфей смотрел вниз, где в двадцати метрах на полянке сирены осматривали деревья. Их острые органы чувств свидетельствовали, что в этом лесу кроется тайна.
— Если Терон и Ник последуют плану, все получится. Вы уверены, что не эти сирены посетили Изу в замке?
— Нет, не эти.
Орфей изучил двух потрясающих сирен.
— Ну да, такие прекрасные тела не забудешь.
— Мне плевать на тела. Давай, Ник.
Не впервые Орфей изумился, что Деметрий и Ник ладят, они ведь годами ненавидели друг друга. Хотя у них одна мать и связь с богами, Деметрий вырос в Арголее и тренировался с аргонавтами, а Ника выбросили в человеческий мир из-за того, что он полукровка. Совет считал Ника угрозой и хотел убить. А все потому, что в нем крылось нечто особенное. Ник был истинным полубогом, родившимся от бога и человека. И кровь его чище, чем у любого арголейца.
Это многое объясняло в характере Ника. Но Орфей все еще не знал, что заставило братьев заключить перемирие. Скорее всего, дело в Изадоре, и не только в ее новом статусе. Он хотел было спросить, но передумал. Это неважно, им и так есть о чем волноваться.
И пока они ждали действий Ника и Терона, Орфей задал тот вопрос, который волновал его с тех пор, как Деметрий и Изадора вернулись с острова:
— Не боишься, что медовый месяц закончится?
— Понятия не имею, о чем ты.
— Я об Изе. Посмотри правде в глаза, аргонавт, ты такой, какой есть. И то, что мы отправили Аталанту в Поля Асфоделия, не отменяет того, что она — твоя мать, и в тебе кроется ее злое начало.
Деметрий стиснул зубы:
— Изадора знает.
— Да, но не боишься ли ты, что когда-нибудь она подумает, мол, связаться с тобой было ошибкой? То есть хороший секс еще не панацея, и боги свидетели, что до тебя Изадора была невинной и ей не с чем сравнивать. Но вся страсть вскоре рассеется. Она же царица Арголеи, а ты…
— И почему тебя это волнует?
Почему? Орфей и сам не знал. Он все еще не мог поверить, что зло можно любить. А может, дело в ревности. Не из-за того, что Изадора досталась другому, а того, как легко она отбросила все, что знала о Деметрии, и нашла в нем то, чего никто не заметил.
Орфей нахмурился.
— Меня это не волнует. Просто интересно, когда удастся ввернуть «я же тебе говорил». Грядет катастрофа, и ты об этом знаешь.
Деметрий стиснул зубы и посмотрел на сирен внизу.
— Это ты ходячая катастрофа, Орфей, и случившееся в горах только подтверждает мое мнение.
Да, пусть он и неудачник, но достаточно умен, чтобы понимать, что не создан для брака и для отношений вообще. Их с сиреной тянет друг к другу только в сексуальном смысле. И вскоре все пройдет, как он и сказал Деметрию. Прямо сегодня, если постараться.
Орфей вспомнил о Скайле и поневоле задумался, чем она сейчас занимается.