Изадора заметила, как сжал зубы и нахмурился Орфей. Значит, ее первое впечатление в большом зале оказалось верным. Между арголейцем и сиреной определенно что-то происходит. Нечто, выходящее за границы отношений «дичь-охотник» и наводящее на мысль о связи.
Царица несколько раз спрашивала себя, почему Орфей сразу не уничтожил эту сирену. Конечно, она — мечта любого мужчины, красивая и прекрасно сложенная, но Орфей не из тех, кого легко отвлечь от поставленной цели. Изадора знала это лучше кого бы то ни было. Первый намек на ответ она получила, увидев реакцию сирены на новость, что брат Орфея оказался в ловушке в преисподней. А теперь точно знала: между этими двумя существует некая связь. Взгляд арголейца означал не «ты не можешь пойти, потому что я хочу тебя убить», а скорее «я не хочу, чтобы ты была рядом, поскольку ты можешь пострадать».
Изадора не совладала с собой и улыбнулась. О, эти глупые мужчины и их извращенные представления о героизме. Деметрий испытал на ней свои защитные приемчики, и посмотрите, насколько ему это помогло. Судя по упрямству, с которым сирена перекрывала выход, Орфею отсюда без нее не выбраться.
Изадора начала относиться к сирене гораздо, гораздо лучше.
— Возвращайся в постель, сирена, — прорычал Орфей.
— Вернулась бы, — парировала та. — Но внезапно мне стало слишком холодно. Какая удача, что я обнаружила в коробке наверху эти шмотки. Как думаешь?
Деметрий и Изадора переглянулись, и по выражению его лица, говорившему «Какого хрена?», она поняла, что и ее суженый заметил их связь.
— Меньше всего меня волнует, что на тебе надето, — выдавил Орфей. — Мне не нужна твоя помощь.
Скайла не ответила, лишь мило улыбнулась. По поджавшему губы Орфею Изадора поняла, что для сирены это совсем не характерно.
Орфей взглянул на Деметрия:
— Ты готов или как?
— Спроси у него, сказала ли ему Мэйлия, где расположен вход в преисподнюю, — обратилась Скайла к Изадоре.
— Имел я тебя, — пробормотал Орфей.
Скайла улыбнулась шире.
— Не сейчас, демон, но спасибо за предложение. Возможно, позже.
Орфей попросил Изадору:
— Приведи ко мне Мэйлию, ладно?
— Не стоит утруждаться, — сказала Скайла. — Она не знает, где вход. И на этот раз я не лгу. Персефона намеренно ничего не говорила, для ее же безопасности. Всем известно, что если Мэйлия войдет в подземный мир повидаться с матерью, Аид имеет право ее убить. На земле ей это не грозит.
Плечи Орфея напряглись, но он не отводил взгляда от Изадоры.
— Кто еще из наших знакомых может знать, как добраться до преисподней?
— Никто, — ответила Изадора, не уверенная, что хочет в это ввязываться. — То есть, до меня доходили слухи о Бермудском треугольнике, но…
— Удачи в его поисках, — пробормотала Скайла. — Сколько ты намерен ждать, демон? Дни, недели, месяцы? Думаешь, у него есть эти месяцы?
Она говорила о Грифоне, и по бешенству во взгляде Орфея было очевидно, что ему не нравится ее давление. Правда, Скайла ничуть не испугалась. Напряжение в комнате повысило температуру на добрых три градуса.
— Ты не пойдешь, — заявил Орфей. — Ты будешь меня задерживать. У меня нет времени на авиаперелеты.
— Оно тебе и не нужно. В отличие от Мэйлии или твоих аргонавтов, сирены могут перемещаться по земле мгновенно, так же, как ты. Хотя я завидую твоей способности проходить сквозь стены. — Она улыбнулась. — Привыкай к мысли, что я иду с тобой, демон. Ты сам учил меня доводить дело до конца.
— Да чтоб тебя, — пробормотал Орфей, направляясь к двери.
Скайла еще раз улыбнулась Изадоре и двинулась следом.
Когда стих шум их шагов, Деметрий потянулся к руке Изадоры.
— Кардия…
— Не тревожься. — Она сжала его пальцы, радуясь, что он коснулся ее в присутствии других. Оставалась надежда, что Деметрий потихоньку меняется. Может быть, это знак, что он откажется от глупой мысли, что Изе лучше с его братом. — Кейси и Терон заберут меня домой. Иди. Просто, что бы ты ни делал, будь осторожен.
— Буду. — Он наклонил голову, прижался к губам жены в мимолетном, теплом, слишком быстро закончившемся поцелуе. Коснулся ладонью ее живота, откуда вырвалось тепло, распространилось по ребрам, груди и обхватило сердце. — Позаботься о моей дочери.
— Сыне, — поправила она, по-дурацки улыбаясь от того, что впервые он отнесся к малышу не просто как к бесполому существу.
— Будем надеяться, что нет. — Деметрий вновь поцеловал ее и отстранился.