— Что случилось? — спросил Деметрий.
— Должно быть, он наложил на эту штуку какое-то чертово заклятие.
Деметрий вошел в круг.
— Что думаешь?
Орфей нахмурился.
— Мы не сможем ее снять, пока он не лишится контроля над телом Грифона.
— И как это скажется на наших планах?
Орфей поднялся с земли.
— Это означает, мы должны удостовериться, что он крепко-накрепко связан до моего возвращения.
Возвращения. Из преисподней. У Скайлы сжалось сердце.
Она знала, что к этому идет, но все равно переживала.
— Будем надеяться, что трех дней хватит, — пробормотал Деметрий, помогая Орфею поднять колдуна и вытащить его из круга. — Проснувшись, он очень рассердится, а если его ведьмы достаточно опытны и явятся за ним до твоего возвращения, у меня будут крупные неприятности.
— Я вернусь, — ответил Орфей.
Деметрий не проявлял особой уверенности, когда тащил колдуна к спрятанной за деревьями машине.
Оставшись наедине со Скайлой, Орфей уперся руками в бока и наклонил голову. Скайла сложила лук.
— Ты хорошо сыграла, сирена. Этот бросок достоин футбольной лиги. Ты смотрела программу «Футбол по понедельникам»?
Скайла достаточно знала человеческую культуру, чтобы уловить смысл сказанного.
И комплимент был неожиданно приятным.
— Тебе же известно, что физический контакт для меня не проблема. Хотя я ожидала больших катаклизмов.
— Катаклизмы переоценивают. Иногда сойдет и что-то попроще.
Не для нее. Но она же сирена. Она всегда ожидает худшего.
Скайла бросила взгляд на воплощение стихии земли, сейчас свисавшее с цепочки на шее Орфея и едва заметное под расстегнутым воротником. Эта вещь ее нервировала. И не только потому, что несла такую большую силу, но и потому, что аргонавт носил ее как свою собственность. И хотя сирене не нравился ход собственных мыслей, она не могла не думать, что случится, когда Орфей заберет его с собой.
Она посмотрела ему в глаза.
— Теперь можешь снять заклятие девственности.
— Не знаю. Оно придает тебе определенный… шарм.
Орфей тщательно осмотрел ее грудь, скользнул глазами к талии, а затем к бедрам под подолом белого платья.
От столь жаркого внимания в ее венах вспыхнуло пламя. Если раньше пронизывающие взгляды аргонавта зажигали в ее лоне слабый огонь, то сейчас Скайла ощутила настоящий пожар. И поняла, что наглец что-то добавил в маскирующее заклинание. Что-то, усиливающее возбуждение, дабы наказать ее за отказ остаться в безопасном месте.
— Тебе смешно, не так ли?
— В моей жизни так мало веселья, сирена. Приходится пользоваться каждой возможностью.
Она наклонилась ближе, так близко, что ощутила сладкий запах натруженного тела, смешанный с возбуждением, которое Орфей пытался скрывать.
— Тогда будь осторожен, демон. Потому что наложенное возбуждающее заклинание не изменит моего мнения насчет совместного похода в подземный мир. И не забывай — я сирена. Я привыкла испытывать желание и не получать удовлетворения. Тебе же, с другой стороны, стоит подумать хорошенько. Когда мы пойдем через поля Асфоделия, потребуется уйма времени, чтобы забыть, как ты меня распалил и что я могу сделать.
Она оставила Орфея среди деревьев и двинулась к машине, где ждал Деметрий с колдуном. И хотя это не принесло ей удовлетворения, ошеломленное выражение лица Орфея заставило Скайлу улыбнуться.
Пока этого достаточно.
***
Орфей снял со Скайлы возбуждающее заклинание.
То, чем он собирался мучить сирену, срикошетило в него, и сильно.
Утирая ладонью потный лоб, он шел за ней по холмам вблизи Ираклиона. Стояло позднее утро. Солнце уже поджаривало кожу.
На лодке они добрались от Коринфа до Крита, высадились на северном побережье, затем арендовали машину и доехали до Психро, где оставили Деметрия с колдуном в заброшенной хибаре, найденной на окраине городка. Скайла затащила Орфея в туристские лавки. Все утро, пока она осматривала полки одного магазина за другим в поисках бог знает чего, аргонавт не мог отвести взгляд от длинных, прекрасно обрисованных ног в черных леггинсах, от изгиба плеч под майкой без рукавов. И каждый раз, когда она улыбалась, или Орфей улавливал шаловливые искры в ее глазах, он вспоминал сказанное сиреной в лесу возле Коринфа. «Тебе потребуется уйма времени, чтобы забыть, как ты меня распалил и что я могу сделать».