На следующее утро в десять минут седьмого такси несло сонную Энни по пустынным улицам Вест-Энда к станции «Ливерпуль-Стрит», откуда в половине восьмого отходил экспресс до Стенстеда, небольшого аэропорта в тридцати милях к северу от Лондона.
Добравшись до аэропорта, Энни прежде всего нашла кафе и заказала себе чашку кофе, чтобы взбодриться и прийти в себя после беспокойной ночи. Затем она собиралась просмотреть лежащие в сумке журнальные материалы о Джованни Карлайле и его знаменитом детище — программе «Киберпоиск», помогающей миллионам пользователей ориентироваться в неисчерпаемых ресурсах Интернета.
Мысли о Джованни не давали ей заснуть до полуночи, а когда Энни все же задремала, образ его проник и в сновидения. Все эти годы она думала, что прошлое осталось позади, но, как видно, ошибалась.
Говорят, время лечит все раны. Но боль в разбитом сердце сродни малярии: годами она дремлет, притаившись, и просыпается тогда, когда этого совсем не ждешь. Многие месяцы Энни и не вспоминала о Джованни, но сейчас одна мысль о том, что через несколько часов им предстоит встретиться, вгоняла ее в дрожь и заставляла сердце отчаянно колотиться в груди.
Надо было отказаться от задания, думала Энни. Сочинить какую-нибудь уважительную причину... Почему же она согласилась? Почему?
Чарлин Мур работала личным помощником Джованни Карлайла уже три года — с тех пор, как ее предшественница, тоже американка, вышла замуж за француза из Ментоны.
Сегодня утром, как обычно, Чарлин вышла из палаццо через боковую дверь и бодрым шагом спустилась по крутой лестнице, ведущей к бассейну.
Огромный бассейн помещался в глубине сада таким образом, чтобы купающиеся не были видны из окон. Мощный насос накачивал из близлежащего залива морскую воду. Каждое утро, до завтрака, мистер Карлайл переплывал бассейн туда и обратно пятьдесят раз.
Чарлин уже довольно долго прожила в Оренго, но личная жизнь босса оставалась для нее закрытой книгой. Ходили слухи, что в Ницце у него есть красивая любовница, но, если и так, Карлайл никогда не появлялся со своей подругой на людях.
Порой Чарлин становилось жаль хозяина. Ему, гению, красавцу и сказочному богачу, суждено провести жизнь в одиночестве. Он не доверяет женщинам, считая их, и не без оснований, ловкими охотницами за состоянием.
Чарлин вышла на террасу, окаймляющую бассейн. Босс был уже здесь: попивал кофе и просматривал газеты. Заметив приближение Чарлин, Джованни поднялся с места. Он всегда был безукоризненно вежлив, особенно со служащими.
— Доброе утро, Чарлин.
— Доброе утро, мистер Карлайл.
Босс указал ей на кресло под тентом.
— Надеюсь, вы хорошо провели выходные?
— Да, спасибо. — Чарлин достала блокнот и приготовилась записывать инструкции.
— Сегодня у нас гостья, — заговорил Карлайл. — Энни Ховард.
Имя молодой, подающей надежды журналистки не раз встречалось Чарлин в британской прессе. Но она понятия не имела, почему вдруг мистер Карлайл, изменив обычному правилу, вздумал пригласить акулу пера к себе в усадьбу.
— Приготовьте для нее комнату в башне. За ужином мисс Ховард должна сидеть напротив меня.
— Но тогда за столом окажется тринадцать человек! Конечно, вы не суеверны, но это не понравится гостям. Кроме того, женщин станет больше, чем мужчин.
— Кошмар! — саркастически усмехнулся он. — Хорошо, что-нибудь придумаем... Вот что, пригласите генерала Фостера. Думаю, он не откажется.
Чарлин сделала пометку в блокноте. Генерал Фостер, престарелый англичанин, жил в Ментоне — близлежащем курортном городке, с давних пор облюбованном приезжими англичанами.
— В какое время прилетает мисс Ховард? Вы, наверное, хотите, чтобы Карло встретил ее в аэропорту?
Босс сдвинул на нос солнечные очки, и в который раз Чарлин поразилась глубокой синеве его глаз, столь необычной при смуглой коже и темных волосах.
— Самолет прибывает в четыре. Посылать машину не нужно. Мисс Ховард — опытная путешественница, а в ее журнале, уверен, не поскупились на командировочные. Она прекрасно доберется сама.
Говорил он, как всегда, спокойно, но в глубине его глаз Чарлин заметила стальной отблеск, который появлялся лишь тогда, когда его что-то не на шутку злило. Может быть, он недоволен приездом мисс Ховард? Но зачем же в таком случае согласился на интервью? Многие известные журналисты искали встречи с Джованни Карлайлом, но он всем отказывал.
Почему же для Энни Ховард он сделал исключение?
Бизнес-классом вместе с Энни летели всего пятеро пассажиров. Она положила на соседнее свободное сиденье сумочку и папку с материалами, но открывать ее не спешила. Будь на месте Джованни любая другая знаменитость, Энни — прирожденной журналистке — не терпелось бы узнать о нем как можно больше и как можно скорее. Но изучение успехов Вана она решила отложить на потом.
Энни попыталась читать журнал, купленный в аэропорту, но через несколько минут поняла, что не понимает ни слова. Вздохнув, она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза; ее охватили воспоминания, и прежняя боль вновь пронзила сердце.
Энни от всей души надеялась, что для Вана та история осталась в прошлом. Но вдруг ее появление всколыхнет воспоминания и вновь разбудит в нем гнев? Еще не поздно отступить — вернуться из Ниццы прямо в Лондон. Но что будет с ее карьерой? Если Ван вышвырнет ее вон, Грег даже не особенно удивится; но если она трусливо покинет поле боя, даже не вступив в битву... Тогда путь на вершину будет для нее закрыт навеки.
За сорок минут до посадки Энни наконец взяла в руки папку с вырезками. С профессиональной быстротой она проглядела статьи из английской и американской прессы, мысленно отмечая важные детали. Некоторые материалы сопровождала фотография Вана — везде одна и та же, единственная, которую его агенты по связям с прессой предоставили журналистам: Ван сидел перед монитором во вращающемся кресле; судя по юношеской угловатости, снимок был сделан давным-давно.
Энни убрала вырезки и достала из сумочки конверт, запечатанный пять лет назад. Дрожащими пальцами она разорвала конверт и вытряхнула себе на колени пачку любительских фотографий.
За эти нечеткие, размытые снимки любой журнал заплатил бы бешеные деньги, но Энни не продала бы их ни за какие сокровища мира.
Но вот показалась Ницца, и Энни приникла к иллюминатору, сердце ее разрывалось от радости и тоски.
Когда-то морские воды, отражающие голубизну неба, были для нее родной стихией. Друзья шутя называли ее «русалкой без хвоста». В то время загорелая кожа ее была насквозь просолена морем, белокурые волосы выгорели от солнца, и Энни прятала их под широкополую шляпу...
Покончив с таможенными формальностями, Энни отошла в уголок и достала сотовый телефон.
Редактор был, как обычно, на месте и снял трубку сразу.
— Привет, дорогуша! Какие проблемы?
— Пока никаких, просто мне хотелось бы знать немного больше, чем ты соизволил сообщить вчера. Скажи, как тебе удалось уговорить Карлайла на интервью?
Наступило молчание.
— Хорошо, буду откровенен, — ответил наконец Грег. — Я его не уговаривал, он сам предложил дать интервью, но на определенных условиях.
— Каких же?
— Во-первых, он согласен говорить только с Энни Ховард. Очевидно, видел какие-то твои материалы, и они пришлись ему по вкусу.
— Вот как?! А еще?
— Потребовал письменного обязательства, что перед публикацией мы предъявим ему текст, он сможет внести в него любые исправления, а также наложить вето на публикацию, если результат его не удовлетворит.
— И ты согласился? — изумленно воскликнула Энни.
— А что мне оставалось? Не переживай, детка: я уверен, твоя статья ему понравится. Читатели в восторге от твоего стиля. Ты умеешь говорить правду так, чтобы никого не обидеть.