*
Можно ли вечно упиваться кровью и властью? Алексис хотела бы знать ответ на этот вопрос. Нет, ей еще не надоело править Сиэтлом, принимать знаки внимания, заслуженную лесть, которую легко разглядеть, когда умеешь читать мысли и прочее, прочее что дает неограниченная власть своему обладателю… Вампирше не было одиноко. Она нисколько не жалела о своих поступках, о собственноручных казнях, об охоте в черте города. Но скорее всего Алексис было скучно, и она хоть чем-то хотела себя занять… Эта свобода могла опьянить даже вампира. Абсолютная, полная безнаказанность за любое действие! Конечно, и здесь, в Сиэтле были свои Ловцы, и комитет по борьбе с вампирами, но все их усилия были напрасны. Они не могли обнаружить дом Алексис. Хотя он был у них прямо под носом! Говорят, что ценную вещь нужно прятать на самом видном месте – ее все равно там даже искать никто не будет. Тоже самое и с домом Главы Сиэтла. Он был замаскирован под какую-то уважаемую фирму, не вызывающую ни малейших подозрений. Это была еще задумка Данка, и Алексис не стала ничего менять, а просто взяла его дом в свои нежные руки.
Вампирша не стала мучиться вопросами о смысле бессмертия, или еще какими-нибудь сходными философскими темами. Когда существуешь в свое удовольствие, то тебя не волнуют проблемы окружающих. Тебя не волнует угрожающая слава о тебе самой, как о Великой и Жестокой… Тебе попросту на-пле-вать! А то, что у Алексис нет сердца, итак знают все вампиры и полукровки. У некоторых из них тоже камень вместо сердца. Но у Алексис, оно не только не бьется, но и покрыто мраком, зловещим черным мраком от убийств и беспощадной жестокой резни ради крови. Хотя… девушка привыкла уже считать себя ВАМПИРОМ. И именно такое поведение, по ее мнению и есть единственное правильное для вампира…
*
Пообедав, волки побежали дальше. Сэмуэль был вне себя от гнева. Он хотел собственноручно (или собственнолапно!) прикончить наглеца-чужака, осмелившегося поднять на него свою мерзкую лапу. Сородичи были с ним согласны, и в отношении смертного приговора Даркнесс. Она не должна была прожить ни минуты после убийства Оскара. А этот чужак смешал все планы, вклинился в налаженную жизнь стаи, и увел куда-то приговоренную. Такого волки простить не могли. Они рычали, ощущая в воздухе запах Даркнесс и чужака, и неслись по следу как бешеные собаки, снося на ходу маленькие деревца, и сотрясая землю ударами тяжелых, больших лап. Так мог бы нестись сатана за сбежавшими из его ада… И всё живое шарахалось и пугалось стаи озлобленных оборотней, которые летели вперед как стрелы: быстрые и разящие точно в цель. Это была своего рода охота, где жертва должна быть убита…
*
- Зачем тебе знать про Оскара? – спросила Даркнесс, когда они с Брэдом поужинали и стали укладываться спать.
- Нужно знать – процедил волк, ложась в нескольких метрах от девушки.
- Глупый… - прошептала она – В этой истории нет ничего интересного.
- Я не ради интереса спрашиваю. Я хочу понять тебя.
- Ладно… Вижу, ты не отстанешь… - смирилась Даркнесс – Тогда слушай. Когда я была еще маленькой девочкой, то не знала о своей волчьей сущности. Родители разрешали мне дружить с соседским мальчиком – Оскаром. Он был хороший, добрый. Но, к несчастью, влюбился в меня. В старших классах школы, Оскар пытался ухаживать за мной, ходил по пятам, умолял дать хотя бы шанс надеяться… Я была непреклонна. К тому времени я знала, что могу убить его, если так будет продолжаться дальше. Во мне закипало раздражение при одном только слове: «Привет», сказанного им. Но Оскар с каждым днем становился всё настойчивее. Сэмуэлю было смешно, он твердо знал, что заклеймит меня, и не мешал Оскару бегать за мной. В конце концов, однажды, когда я шла домой, он вывел меня из себя, и тогда я потеряла над собой контроль… – В глазах Даркнесс стояли слезы. Она помолчала какое-то время, а потом продолжила изменившемся от боли голосом – До сих пор у меня стоит перед глазами его исказившееся от ужаса лицо… Потом голова Оскара отлетела в сторону как футбольный мяч, сбитая моим тяжелым и стремительным ударом; и было море крови… Я не сразу поняла тогда, что происходит. Я убила Оскара. Я превратила его в обезглавленный труп… Пусть я сделала это не нарочно, но я не должна была… - Ее речь прервали судорожные рыдания.