Через пару часов странный учитель покинул их дом, предупредив, что будет заниматься с Элизабет каждый день, вплоть до экзаменов. Иначе, девушка просто не сможет сдать их и будет отчислена. Конечно, Адажа бы такой вариант устроил, но полукровку нет, она еще надеялась, что сможет ужиться с людьми, усмирить жажду и все будет по-прежнему, кроме разве что одного: Элизабет должна будет измениться в последний раз, чтобы стать бессмертной. Адаж не торопил с ответом, он понимал, что для принятия такого важного решения нужно время, а давление с его стороны может привести к негативному эффекту. Вампир немного опасался того, что Мелания может найти их, она ведь любит посещать места, которые были дороги ее памяти. Элизабет никуда не переезжала. Она ничего не знала о сестре, и не расспрашивала Адажа о ней. Вампиру показалось, что девушка даже рада тому, как все получилось: избавиться от нетрадиционной подружки, получив парня своей мечты, пусть таким неожиданным образом было, несомненно, хорошо.
Адажу этот учитель тоже показался странным, но вовсе не потому, что был как-то необычно одет и имел приятный околдовавший голос. Вампир мог учуять то, что не по силам чувствовать полукровке, как-то необычную примесь чего-то химического и крайне неприятного для обоняния бессмертного. Этот человек, как заключил про себя Адаж, вовсе не юрист, а скорее изобретатель или химик. И ему понадобилось проникать в дом Элизабет вовсе не для того, чтобы обучать ее юриспруденции, а для своих корыстных целей. Вампир мог убить старика не раздумывая, но решил сначала присмотреться, понять, что же ему надо в доме полукровки. Он полагал, что смерть учителя расстроит Элизабет, и лучше она сама его убьет, как только станет бессмертной. Пусть поймет, что вампиры могут убивать не только из-за голода, а просто ради развлечения.
Адаж не мог без улыбки наблюдать, как Элизабет борется с жаждой на людях. Как часто она сглатывает слюну, как силится не смотреть на аппетитную сонную артерию, как избегает лишних разговоров и людных мест. Это было забавно. Но еще забавнее было видеть, как полукровка старается показать ему удовольствие от животной крови, хотя Адаж прекрасно знал, что людская кровь лучше любой животной. И сам с удовольствием пил ее через день, хотя можно было и реже, но не мог он отказать себе в удовольствии убийства и наслаждении от крови. Охотился вампир в соседних штатах, чтобы люди не догадались, где он проводит основное время. Элизабет нужно было защитить от посягательств комитета по борьбе с вампирами, которые любят докучать своими расспросами. А раз нет улик, указывающих на полукровку, то никаких расспросов и не будет. Так думал Адаж, но ошибался он, недооценив людей из комитета. За Элизабет была установлена слежка, ибо люди были почти уверены в ее связи с Адажем, и хотели поймать вампира, желательно живьем, что не удавалась еще никому.
*
Мистер Сальс в крайней задумчивости покинул дом семьи Джонс. Любой другой человек, на его месте не заметил бы ничего странного или необычного в поведении новой ученицы. Но мистер Сальс не был любым человеком. Обладая от природы пытливым умом и потрясающей наблюдательностью, он отметил, что Элизабет не была рада его появлению и местами заглядывалась в окно, словно ее на улице кто-то ждал. Бледность и неразговорчивость явно указывали на какую-то тайну, которую девушка хранила в себе. И последнее. В доме было тепло, но почему тогда на Элизабет кофта с длинными рукавами и большим воротом? Мистеру Сальсу показалась это самым странным. Если ей было холодно, то почему окно в комнате было открыто? Не может же болеющий человек забыть закрыть его? И этот лихорадочный блеск глаз, этот настороженный, подозревающий в чем-то взгляд, запал учителю в душу. Но, он был уверен, что Элизабет не могла ничего знать, о жизни почтенного старика.