— Мордарт Бенниш сказал мне, что твой дядя отнял Аберкрэйг у твоего отца, — обратилась она к Тору после завтрака, когда они остались наедине. — Но он не успел рассказать, каким образом. Как это произошло?
— Я ушел на войну, — сдержанно ответил Тор.
— На войну? В сорок пятом?
— Да. Понимаешь, мои родители были против Стюарта, но я тогда был наивным юнцом и пошел сражаться на его стороне.
— Точь-в-точь как Тайки.
— Да, как Тайки. И так же, как он, я выжил под Куллоденом и вернулся сюда. И обнаружил, что тем временем англичане погубили всю мою семью. Дядюшка не теряя времени объявил себя вождем клана и хозяином Аберкрэйга. Сам король Георг поддержал его, хотя мои родители не выступали на стороне Стюарта и не были предателями короны. У меня не оставалось другого выхода, кроме как бежать на континент. Иначе меня казнили бы в Карлайсле.
Джуэл знала, что такая судьба постигла почти всех отважных горцев, выступивших на стороне принца Карла и переживших резню при Куллодене.
— А потом? — с болью в душе прошептала она.
Тор пожал плечами.
— Я продавал свои услуги любому правительству, готовому хорошо оплатить работу наемника. Прошли годы, я повзрослел и в конце концов решил, что настало время встретиться с дядюшкой лицом к лицу и отнять у него то, что он у меня украл. Когда тем, кто сражался на стороне принца, предложили королевское прощение, я в уплату за это поработал в колониях и вернулся сюда свободным человеком.
— И тут же ввязался в пьяную драку, — вспомнила Джуэл. — Твой дядя сказал мне, что это было его рук дело. Он пришел в ярость, узнав, что я помешала отправить тебя обратно в Америку.
— Могу себе представить, — усмехнулся Тор, с таинственным выражением лица разглядывая Джуэл. — Я всегда подозревал, что именно он подстроил мой арест. А теперь мне это известно точно. Что еще он тебе сказал?
Джуэл вкратце рассказала ему, как ее похитили и привезли в замок. Она сообщила ему о письмах тетушки и о том, что Малькольм задумал против него какое-то злодейство.
Тор слушал не перебивая, скрестив по своей давней привычке руки на груди. С виду он казался таким спокойным, что Джуэл даже не подозревала, насколько близок он к взрыву: одной только мысли о том, как издевался над нею Малькольм Камерон, было достаточно, чтобы Тора охватил приступ неукротимой ярости.
Когда Джуэл закончила свою повесть, в комнату вернулась Джинни Морриси. Она принесла с мельницы овсяную муку и принялась печь булочки. Алестер все не возвращался. Джуэл подозревала, что Тор отправил его с каким-то поручением, но сочла лучшим ни о чем сейчас не расспрашивать. Тор в эти минуты был таким замкнутым и сосредоточенным на своих мыслях, что она не решалась нарушить его раздумье.
Джинни же относилась ко всему куда проще. Замесив тесто и усевшись лепить булочки, она без всяких церемоний спросила:
— Что дальше?
Тор тяжело вздохнул.
— Будем ждать, хотя я этого терпеть не могу.
— Чего ждать-то?
— Оружия. И людей.
Джуэл разинула рот от удивления.
— О чем, черт побери, вы толкуете?
— Надеюсь, ты не думаешь, что я выступлю против своего дяди безоружным? — произнес Тор вполголоса.
— Я вообще не думала, что ты собираешься выступить против него!
— Но как же тогда, по-твоему, я верну себе Аберкрэйг?
Джуэл понятия не имела.
— Сторонников у тебя будет много, — подбодрила его Джинни. — Хотя с оружием у нас туговато. После сорок пятого года нам запретили его носить.
— Потому-то я и послал Алестера на поиски. Уверен, что на чердаках у наших людей полным-полно палашей и мушкетов.
— О да! Не сомневайся!
Некоторое время Джуэл молча переводила взгляд с Джинни на Тора и обратно. Но не выдержала и, опрокинув стул, вскочила на ноги.
— Ты что, с ума сошел?! — напустилась она на Тора. — Ты что, собираешься штурмовать замок?
Вооружить здешних крестьян вилами и лопатами? Сейчас не средние века, Камерон!
— Сначала я, конечно, встречусь с ним, — угрюмо проговорил Тор. — Но если он не уступит моим требованиям, ничего не поделаешь, придется сражаться.
— Неужели Аберкрэйг так много значит для тебя? — с любопытством спросила Джуэл. Тор поджал губы и твердо ответил:
—Да.
Да, Аберкрэйг действительно был для него важнее, чем Драмкорри. И важнее, чем жена… которая, похоже, вообще для него ничего не значила. Ведь если бы его хоть немного волновала судьба Джуэл, Тор удовольствовался бы тем, что она жива-здорова, и поскорее отвез бы ее обратно домой.
«Вот только дом для Тора — не в Драмкорри», — мрачно добавила Джуэл про себя. Он — здесь, в этом огромном замке, нависшем над долиной, в старинном замке Аберкрэйг. Здесь Тор родился, он наследник этого поместья. И он готов с оружием в руках защищать свои права на наследство. Чтобы понять это, достаточно было просто взглянуть на него. Неужели он готов рисковать ради этого и ее жизнью? Эта мысль оказалась для Джуэл невыносимой.
Сдавленно вскрикнув, она повернулась и выбежала из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась за нею.
Отряхнув муку с ладоней, Джинни обеспокоено взглянула на Тора.
— Может, поговоришь с ней?
Что-то проворчав себе под нос, Тор поднялся из-за стола. Дверь захлопнулась за ним не менее громко. Но Джинни погрустнела, заметив, что пошел он не следом за Джуэл, а совсем в другую сторону.
Глава 19
Наступил вечер. Джинни и Джуэл отправились загонять корову в хлев. Алестер все еще не возвращался, и Джинни то и дело тревожно вглядывалась в сгущающиеся сумерки. Когда женщины молча вернулись в дом, между ними возникла некая холодность, которой прежде не замечалось. Джуэл подозревала, что Джинни не одобряет ее за то, что она не хочет поддержать планы Тора.
В душе Джуэл понимала, что винить ее за это нельзя. Она ведь сама видела, как страдают крестьяне под властью Малькольма Камерона. В Аберкрэйге царила нищета, и достаточно было одного взгляда на загрубевшие от работы руки Джинни, чтобы понять, как тяжело ей живется.
Но, с другой стороны, Джуэл просто не могла поддержать план прямого нападения на твердыню Камерона. Так же как и Тор, она отлично понимала, что Малькольм не уступит Аберкрэйг добром и даже не станет вести переговоры со своим племянником. И кровопролитие окажется неизбежным.
Мысль о том, что Тор может погибнуть в этой стычке, сводила Джуэл с ума. Ей хотелось накричать на Тора, схватить его за волосы, привязать к ближайшему дереву и никуда, никуда не пускать.
Но Джуэл понимала также и то, что она не права. Тор уже принял решение. Он хотел получить Аберкрэйг, а не ее. Становиться у него на пути не имело смысла.
Джуэл то и дело задумывалась, как поступит с нею Тор, если — нет, когда! — он завоюет Аберкрэйг. Собирается ли он оставить ее здесь и сделать хозяйкой замка? Но ведь ему хорошо известно, что она ни за что на свете не откажется от Драмкорри! Ведь Драмкорри — ее дом. Пускай скромный, пускай в нем живет лишь горстка слуг, пускай земли у нее не так много, но она ни за что на свете не бросит его, даже ради Тора.
Кроме того, Тор ее об этом и не просил.
Вот так-то.
К вечеру напряженность, возникшая между ними снова, стала почти невыносимой. Джуэл скрежетала зубами, принуждая себя сидеть спокойно и есть свой ужин, хотя ей очень хотелось надеть суповую миску Тору на голову. К счастью, Алестер вернулся еще до окончания ужина, помешав ей тем самым выйти из себя и наброситься на Тора. Он вошел в дом усталый и запыхавшийся. Сегодня ему пришлось долго ходить и беседовать со множеством людей. Хотя Тору не терпелось расспросить его обо всем, Джинни запретила им разговаривать до тех пор, пока Алестер не съест тарелку еще не остывшего жаркого и не выпьет кружку эля.