Как же ей было больно сообщать им о скоропостижной кончине их любимой матери и супруги. Еще хуже было для них то, что они даже не смогут навестить ее могилу в ближайшем обозримом будущем.
Направившись в сторону усадьбы, Камилла все не могла выпустить из головы их лица. Лица непонимающих детей и ужас, отразившийся на лице супруга Марии. То, с какой печалью он перебирал все ее вещи. Письма, которые так и не дошли.
Выдохнув паром напавшие мысли, девушка зашагала по шуршащей осеней листве. Поднялась на освященную фонарем веранду и позвонила в колокольчик, звук которого стремительно разнесся по окружающей тишине раздражающим звоном.
За дверью послышались шаги. Легкие, почти невесомые они затихли прямо перед дверью.
- Кто там?
- Камилла Лайонел.
Дверь рывком распахнулась. Девушка в ночной сорочке уставила на Камиллу свои глаза.
- Леди! Простите меня! Я не знала, что это вы!
- Не переживай, ты никак не могла этого знать, - Камилла улыбнулась и прошла внутрь. – Отец с матерью уже спят?
- Господин сейчас в своем кабинете, а госпожа отошла ко сну с час назад.
- Замечательно. Будь добра, сделай кофе и отнеси в кабинет.
- Как пожелаете.
Девушка удалилась. А Камилла прошла мимо картин и гобеленов, потушенных светильников и малоприметных ваз. К кабинету, в котором, как казалось ей, сидит никто иной, как монстр. Разозлится ли этот монстр ее появлению? Знает ли он о последних новостях? Не спит – наверняка уже знает.
Она мягко, почти бесшумно, взялась за ручку и нажала на нее.
Кабинет был тускло освящен одной только настольной лампой. Запах сигар никуда не делся, наоборот, казалось, он стал плотнее. Книжные шкафы опустели, а окна были задернуты плотными бархатными шторами. Мужчина поднял свой измученный взгляд на Камиллу и тут же преобразился.
- Ты…
- Доброй ночи, отец.
- И тебе…Доброй ночи.
- Как поживаете? Как матушка?
- С нами все замечательно. Как сама?
- Тоже, все замечательно.
Горничная, до этого отправленная делать кофе, спешно зашла в комнату, поставила на стол две чашки, и так же спешно удалились.
- Я долго обдумывала наш разговор, и знаете, кажется, пришла к решению, отец.
- Внимательно тебя слушаю.
- Я решила, что послушаю вас и не стану сбегать от того, кто я есть. Я пойду на службу, - она взяла кофе и села в мягкое кресло.
- Что так кардинально поменяло твое решение?
- Карл.
- Карл!?
- Не кричите так. – отпив кофе, девушка продолжила. – Я знаю, что для вас неожиданно слышать это имя, более того, я не имею право вам рассказывать обо всем, что случилось на острове, но искренне считаю, что вы имеет право это знать.
- Что там произошло? Рассказывай немедля!
- Не торопите события. – на свое собственное удивление – она была спокойна. - Всего все равно рассказать не смогу. А то, что смогу, прошу, держите в тайне до нужного момента.
Отец, трясущийся рукой, дотянулся до кружки, кивнул головой.
- Я знаю, что в наших общих воспоминаниях о Карле – он добрый, веселый и обаятельный человек, но то, кем он стал – пугает. Большая часть событий на Еокуохоне произошли лишь по его вине.
- Не может быть такого! То, что ты сейчас говоришь – беспочвенные обвинения того, кого давно не видели.
- То, что я говорю – истина. Я тоже изначально не поверила, но сама убедилась в этом, столкнувшись с ним лицом к лицу.
- Что же там произошло?
- Мне жаль это говорить, но лучше бы было, повернись весь мир вспять.
- К чему ты клонишь?
- Карла больше нет. Теперь точно.
Отец поставил кружку обратно на стол, встал и подошел к окну, отдернув штору. В комнату пролился лунный свет.
- Это точно? – взглянул он через плече на дочь.
- Я не смогла бы соврать вам в том, что видела лично.
- Ясно. Это все, что ты мне хотела рассказать?
- Да, на этом все.
- Тогда, иди отдыхать, твой путь наверняка был долгим.