— Отель «Джемини», — сказал я водителю, хлопая себя по лбу.
— Va bene, — кивнул он.
Не прошло и десяти минут, как мы были на месте…
Однако я уже настолько разгулялся, что, несмотря на поздний час — половину второго ночи — и безумный день, спать мне совершенно не хотелось. Поэтому я обратился к водителю с тем же вопросом, с которым раньше обращался к портье:
— А где тут у вас рагацци?
— Нет проблем, — ответил он, снова заводя свой «фиат».
Десять минут — и мы уже едем вдоль какой-то улицы. Я высунулся в окно и принялся высматривать уличных женщин, бродивших по тротуару. Однако на первый взгляд мне так никто и не приглянулся, тем более, что подавляющее большинство из них были цветными. Мы как-то очень быстро сделали круг и снова вернулись к гостинице.
— Давай повторим, — попросил я, но тут водитель начал нудить: дескать, пора домой, а то у меня молья, фильи (жена, дети).
— Ничего страшного, мы быстренько объедем их еще раз, и тогда я уж точно кого-нибудь выберу.
Он нехотя тронулся с места, и вскоре мы вновь оказались на знакомой улице.
На этот раз я высмотрел себе белую девицу, вылез из «фиата» и подошел к ней. Водитель не стал уезжать, дожидаясь окончания моих переговоров.
— Буона сера.
— Буона сера.
— Ке коста уна нотте?
— Чинквеченто милли лири.
Я призадумался и подсчитал — по нашим неденоминированным деньгам выходило полтора миллиона.
— Да ты что, мать, охренела? — спросил я по-русски, глядя в ее нахальные глаза.
— Если дорого, то иди спать, козел! — на столь же чистом русском языке ответила мне проститутка.
— Ох и ни хрена же себе! — изумился я. — Ты что, из России?
— Нет, из Белоруссии. Из Минска.
— А, ну-ну. — И, не говоря больше ни слова, я вернулся в машину. Не хватало мне ехать в Италию, чтобы разоряться здесь на тех же путан, которых мне и дома хватает! Не для того я сюда ехал, черт подери!
Впрочем, на этом мои сексуальные приключения не закончились. Вернувшись в гостиницу и поднявшись в свой номер, я включил телевизор. Напоминаю: это был 95-й год, и те программы, которые тогда шли по итальянскому телевидению, на российском появились на пару лет позже.
На одном из каналов поочередно показывали чудных красоток в нижнем белье, причем каждая томно болтала по телефону. А вверху экрана приводился номер телефона и мигала надпись: «Только для взрослых».
И тут мне, очевидно спьяну, пришла в голову идиотская мысль — я вообразил, что итальянский секс-сервис достиг таких высот, что можно не шататься по улицам, чем я только что занимался, а высматривать красоток по телевизору и, соответственно, заказывать прямо на дом.
Придя к этому дурацкому выводу, я набрал один из номеров и, когда мне ответил молодой женский голос, четко продиктовал адрес гостиницы, сверяясь с визитной карточкой. Дальше началась неразбериха: девица мне что-то объясняла, а я упрямо продолжал настаивать на ее приезде, недоуменно интересуясь, «перке» (почему) она не хочет? Наконец до моего изрядно захмелевшего сознания дошли два слова «миа лавора» и «пар-ларе». Только тут я наконец сообразил, что это так называемый «секс по телефону», и с досадой бросил трубку. О том, в какую сумму мне обошелся этот разговор, скромно умолчу.
Итак, несмотря на все мои усилия, римские поиски сексуальных приключений оказались тщетными. Но самое смешное состояло в том, что, вернувшись домой, я прочитал в газете историю про российских паломников. Кажется, они были католиками и приехали поклониться папе римскому, а российская турфирма, которая организовывала им эту поездку, поселила их в римской гостинице, которая на самом деле была завуалированным публичным домом. Черт возьми, надо было ехать паломником!
По возвращении в Россию меня ждало второе из трех главных событий моей жизни, а именно выход первой книги. Естественно, я тут же позвонил Алине, и она пригласила меня в гости.
Надо сказать, что она делала это лишь тогда, когда у нее никого не было дома, причем главной причиной тому была не мать — с этой дамой я был знаком и неоднократно ее видел, — а отец, отношения которого с женой и обеими дочерьми — у Алины была старшая сестра по имени Марина — были, мягко говоря, сложными.
Возможно, в той неприступности и неприязни к интимным отношениям и супружеству, которые неоднократно и в разных формах демонстрировала моя жестокая возлюбленная, сказывались ее детские комплексы — любовь к матери и нелюбовь к тирану-отцу. И хотя я неплохо разбирался во фрейдизме, но во всех ее комплексах сам черт ногу сломит…