Миха вкатил обезбол, зафиксировал… Для остального нужен был рентген, а тут как раз подоспели врачи со скорой. Девчонку погрузили в машину, Миха уже сделал шажок в сторону, чтобы благополучно улизнуть, но мать девочки вцепилась намертво, не отпускала. Пришлось поехать с ними в больницу и там немного поработать, чувствуя на себе недовольные взгляды коллег. Получалось-то, что им как бы не доверяют: приехал какой-то хмырь — и нате вам, авторитет…
Потом, конечно, объяснились, перезнакомились дополнительно и уже не профессионально, а чисто человечески. Поступило даже предложение спиртику для успокоения нервов и за успех лечебного вмешательства тяпнуть, но Михе еще на базу возвращаться предстояло. И, понятно, не пешком и даже не на такси, а верхом на своем боевом железном коне, который дожидался его где-то на парковке стадиона.
Глава 9
Навалилась усталость. Причем даже не физическая, а такая — от эмоционального перегруза, который длился-длился, а теперь взял и закончился ко всеобщему удовлетворению. Даже без пополнения в морге обошлось.
— МихалИваныч, может, в душ сходить хотите? — спросила медсестричка и кокетливо опустила глаза в точности так, чтобы проследивший за направлением ее взгляда Миха неизбежно увидел главное достоинство ее выразительной фигуры — натягивавший белоснежный халатик роскошный бюст.
— Хочу, — согласился Миха, а после несколько поспешно добавил: — В душ.
Да и потом, когда та самая медсестра заглянула, чтобы передать чистое полотенце, мыло и даже одноразовую бритву, совсем уж очевидное с ее стороны предложение молчаливо отклонил. Просто потому, что думалось совсем о другом. А точнее, о другой.
Горячий душ после дороги на Трэфен, ночи в палатке и сегодняшних пертурбаций показался истинным счастьем. Выбравшись из него намытым и набритым, Миха почувствовал себя обновленным и готовым к новым подвигам. И сказал бы, что к сексуальным, но тут уверенности в подобных перспективах в отношении одной совершенно конкретной девушкой не наблюдалось, так что оставалось только мечтать. Ну и, конечно, жалеть, что труселя и носки было не поменять. Но Миха постановил, что обязательно сделает это в лагере. Сразу, как доберется до него.
И сделал. А после получил возможность убедиться, что народ на Трэфене встречает его, как настоящего героя: и пиво во всех палатках наливают бесплатно, и вообще. А главное, несмотря на общее бурление и столпотворение, Миху каким-то образом нашла Ильза. Подошла, явно смущаясь, села боком на лавку напротив и глянула из-под длинных ресниц так, что невнятно бродившая в теле надежда окрепла. Во всех смыслах и везде.
В итоге о том, что в планах было свинтить с чертова Трэфена в какое-нибудь цивильное место, Миха вспомнил, только когда наступила ночь, а на долбаной сцене опять заскакали какие-то типы с гитарами.
Как, сука, ни в чем не бывало. Будто несколько часов назад не случилось аварии, из-за которой чуть было не отправился на тот свет их товарищ. С другой стороны, ну, а что? Не устраивать же теперь из феста поминки! Тем более что и поминать некого — живые все.
От Ильзы Миха узнал, что после случившейся аварии дальнейшие гонки орги Трэфена, посовещавшись, отменили.
— Жалеешь? — спросил Миха.
— Есть немного, — не стала спорить Ильза. — Был расчет на эти деньги. Ну да что уж теперь? Зато вот с тобой познакомилась, ничего подобного и не ожидая… Даже не думала, что ты такой. Нет, слышала рассказы, но вот чтобы увидеть в деле… Было и правда быстро.
— Жакоб, очень быстро! — смущенно отшутился Миха, который никогда не умел с достоинством выслушивать комплименты и вечно норовил прервать говорящего или и вовсе сбежать от него куда-нибудь.
Но от Ильзы сбегать совершенно точно не хотелось. Более того, так и тянуло оказаться ближе. Намного ближе. Просто-таки вплотную… А в идеале, как любил говорить один хороший знакомец, которому Миха когда-то сломанную правую руку собирал, — по ту сторону презерватива.
— Рада, что могу сказать тебе спасибо вот так, глядя в глаза, — Ильза теперь смотрела очень серьезно.