Блин! И что за херня в голову лезет?
Подкатил смех. Нервный, потому что мечты — мечтами, а в реале слишком хорошо помнилось, что утром, уезжая из дома, кровать он и не подумал застилать, и теперь она стояла раззявленная, со смятой одинокой подушкой, перекрученным одеялом и сбившейся простыней.
Памятуя об этом, Миха собрался первым делом отправить Ильзу на кухню, чтобы самому заняться торопливой уборкой и хоть постель перестелить, но все его планы пошли по всем известному кудрявому месту, едва за его спиной захлопнулась входная дверь. Просто потому, что Ильза, торопливо избавившись от куртки и мотоботинок, а после еще и успев помочь с этим делом что-то заковырявшемуся Михе, прижалась, запуская руки под футболку, лизнула в шею, укусила за ухо и тут же жарко выдохнула в него:
— Хочу тебя!
В итоге до так и оставшейся неубранной спальни они не дотянули, приземлившись на диван в гостиной. Собственно, пока в доме гостила Васька, именно на нем Миха и спал, уступив свою комнату дочери, а теперь вот Ильза…
Господи боже, какой же она была: страстной, искренней, настырной и очень, просто-таки очень красивой!
Когда, толкнув Миху на диван, а после оседлав ему бедра, Ильза потянула с себя плотную темную футболку, в организме сбилось все: дыхание, сердцебиение, мысли. Бюстгальтера на ней не было! Да и зачем он при таком вот совершенстве?
Миха, будто загипнотизированный, протянул руки и обхватил ладонями идеальные полушария — упругие и бархатистые, — обвел большими пальцами сразу возбужденно поднявшиеся соски и даже заскулил восторженно.
Долгих прелюдий не получилось: Ильзе, кажется, не терпелось даже больше, чем самому Михе. Она наклонилась, прижалась, ухватила Миху за волосы, запрокидывая ему голову назад, впилась вампирским поцелуем в открывшуюся шею, а потом вдруг сползла вниз, на пол.
Вжикнула молния, возникли смутные мысли о душе, но исчезли так же быстро (о да!), как штаны вместе с трусами с задницы.
— Я потный…
— Я тоже.
— Ты-то пахнешь сладко, а я…
— А ты, Миш, пахнешь мужчиной, которого я очень сильно хочу. Так что давай уже заканчивай стесняться. Где у тебя презервативы?
Вынужденная пауза пошла на пользу. Пока Миха, голый и возбужденный до крайности, наверняка смешно размахивая каменно стоящим членом, бегал на кухню, где один из шкафов был отдан под аптечку, а после все-таки в ванную, чтобы помыть себя хотя бы в стратегических местах, ощущение, что он кончит примерно через миллисекунду, немного отступило…
И, блин, тут же вернулось, когда Ильза обхватила, притянула, встречая поцелуй так, будто он был последним в ее жизни… В итоге все вышло так быстро (сука!), но так ярко, что Миха после не сразу обрел себя в пространстве и во времени. Лежал, вздыхал с пристоном, тискал в ладонях стройное, даже худощавое, но при этом все равно мягкое и податливое тело под собой и ни о чем, вот вообще ни о чем не думал.
Благодать-то какая, Господи!
Он бы, наверно, так и остался лежать, глупо улыбаясь и чувствуя, как успокаивают свой ритм сердца — его собственное в груди, и Ильзы под Михиной ладонью, — но захотелось пить.
— Вода — это прекрасно, — задумчиво откликнулась Ильза, и в итоге еще через полчаса они оба сидели в наполненной ванне, рядом с которой на табуретке стояла торопливо откупоренная бутылка белого вина, хранившаяся у Михи в холодильнике на всякий такой вот случай.
Правда ему и представиться не могло, что будет он настолько «таким», а женщина в объятиях — особенной, желанной, любимой… Кажется, действительно любимой!
Сказать? Вот прямо сейчас решиться и сказать?.. Но в этот самый момент Ильза извернулась и вновь полезла целоваться, а Миха — серьезный мужик почти сорока лет, отец взрослой дочери (заразы такой!), цельный Михаил Иванович, господин свет Быстров, самец и вообще молодец, — вдруг забздел, как подросток. И в итоге промолчал, свернув на ту дорожку, на которой чувствовал себя куда более уверенно: стал интересоваться состоянием отбитого плеча, на которое Ильза жаловалась у Левши в мастерской.
Но та лишь отмахнулась, заявив, что до свадьбы заживет и вновь потянулась за поцелуем. Неудивительно, что у Михи снова встал. Это привело Ильзу в полный и безоговорочный восторг. Она сначала тискала яички, гоняла «шкурку» по члену, вздыхала и все время поглядывала на Миху, будто стремилась не пропустить ни одной реакции на свои действия. Ну, а после заставила его разместиться голой задницей на скользком бортике и взялась за дело уже всерьез: намыливала, теребила, дула так, что с напряженной головки с стороны летели мыльные пузыри… А потом ополоснула неожиданно холодной водой, из-за которой Миха взвыл, а после обхватила губами, вобрала в нежный жар рта, вновь поглядывая вверх из-под длинной косой челки.