Сегодня Анне один годик. Начав ползать две недели назад, она теперь как профессиональный ползун. И она готова делать это вечно.
— Это будет чертовски весёлый сочельник, — шепчу я в ответ перед тем, как Анна подползает к нам. — С годовщиной.
Схватив Колтера за штанину, наша маленькая доченька поднимается вверх, пока полностью не встаёт на ноги.
— Эй, малышка, — произношу я сладко-приторным голосочком, какой слышала раньше от других людей и клялась никогда не использовать со своим ребёнком. — Кто тут ползает как рок-звезда?
Я наклоняюсь, чтобы поднять её на руки, когда Колтер бросает на меня взгляд:
— Думаешь, рок-звёзды на самом деле ползают? Кажется, это плохая метафора.
— Давай игнорировать твоего папочку, — предлагаю я Анне, вращая её в своих руках. Она истерически хихикает, как и делает всегда, когда мы имитируем с ней самолётик по комнате. — У твоего папочки просто нет хорошего воображения.
— Оу, у меня точно высокий балл за воображение, — говорит Колтер, искоса глядя на меня, пока я смотрю через плечо.
Я встаю и ухожу с Анной на руках, и выражение его лицо заставляет меня смеяться, что в свою очередь усиливает и её хихиканье.
— Гааааа… пааааа … — булькает она.
— Она что, сказала «папа»? — спрашивает Колтер, и его лицо сияет. — Ты попыталась сказать «папа», доченька? Скажи снова: па-па.
Но она лишь смотрит на нас как на идиотов, пока мы несколько раз медленно повторяем слово «папа».
— Возможно, нам показалось, — сомневаюсь я.
— Не-а, — заявляет Колтер. — Я слышал это. Там было «папа».
— Ага, как бы не так. Её первым словом станет «мама». Да, Анна? Ма-ма.
— Ты просто ревнуешь. Её первым словом было стопроцентно «папа».
— Если «папой» ты называешь случайное бульканье, я согласна, — дразню я.
— Ревнуешь.
— Никогда, — я целую Колтера в щёку. — Нам уже стоит искупать эту малышку и уложить в постель?
— Да. У неё был длинный день, а мне нужно побыть с тобой наедине, — сообщает он.
Сегодня была первая вечеринка Анны в честь её дня рождения, и мы провели день с нашими друзьями и семьёй здесь, в домике у озера в Нью-Гемпшире. Конечно, это теперь наш дом.
На следующий день после выписки из больницы мой отец сказал нам, что хотел бы, чтобы у нас был собственный домик у озера. «Он всегда был твоим местом», — сказал папа. Он собирался перенести свою постоянную резиденцию в Вашингтон, округ Колумбия. Поэтому мы перебрались в Уиннипесоки, в место, где все мои воспоминания были связаны с мамой, мной и с тем, как я влюбилась в Колтера. Я продавала свою живопись в местной галерее Либби, а Колтер продолжал управлять своим бизнесом. И теперь мы будем наблюдать за взрослением нашей дорогой Анны здесь.
Наша маленькая девочка счастливо играет в ванне со своими игрушками, а Колтер обнимает меня, пока мы присматриваем за ней. Игра с резиновыми уточками и пластмассовыми лодочками в ванной не совсем то, что я хотела запечатлеть в нашу годовщину, но другого выбора нет.
Это, конечно, не суперромантическое путешествие на Бали или сумасшедший секс где-нибудь в номере отеля. Сейчас это Колтер, я и Анна. Наша семья. Это роскошнее и богаче, чем я когда-либо могла представить.
— Один год, — бормочет Колтер рядом со мной. — Ты можешь поверить в это? Прошёл уже год. Время летит так быстро.
— Всё поменялось с того момента, когда мы впервые встретились.
— Теперь мы семья, — говорю я. — У меня такое чувство, что время будет лететь ещё быстрее, — я перевожу на него взгляд.
Колтер вздыхает.
— Знаю, — отвечает он. — Уверена, что мы не можем удержать её в этом возрасте навсегда?
— Ох, разве ты не наслаждаешься подъёмом в два часа ночи и тем, как прорезаются её чудесные зубки? — дразню я.
— Что это? — спрашивает он. — Я слишком устал, чтобы понимать, о чём ты говоришь.
— Это всё сон.
— Счастливый сон, — повторяет он. — Закончишь тут без меня?
— Конечно, — смотрю ему в след, гадая, что он задумал, но я слишком отвлечена плещущейся и хихикающей Анной, чтобы задаваться этим вопросом слишком долго.
Вместо этого я купаю её, а затем укачиваю в детской кроватке. И прежде чем успеваю прочитать одну из её детских книг, она отключается словно свет.
Я наблюдаю за тем, как она спит, обдумывая, насколько всё поменялось за этот год: не только с Анной, растущей не по дням, а по часам, или с нашими с Колтером отношениями, которые только окрепли, а со всем.
Это было нелегко, но я всё ещё продолжала налаживать контакт со своим отцом. Он постоянно находится в Вашингтоне, на самом деле не желая отказываться от политики, но при этом папа общается с Анной так, как никогда не общался со мной.