Евгений вздохнул, и поправил настройку окуляров, чтобы лучше увидеть, что же будет дальше.
А дальше произошло вот что – отец девушки сделал шаг, поудобнее устраиваясь слева от нее, поднял вверх правую руку, и вдруг шлепнул свою дочь по левой ягодице! Она немного вздрогнула. Затем он шлепнул ее по правой ягодице! И вновь по левой. И вновь по правой. И опять по левой!..
Мать девушки, стоя при этом справа от нее, продолжала что-то говорить с очень серьезным видом, в то время как отец продолжал шлепать дочь по голой попе.
При этом он поднимал руку высоко, и бил как будто бы наотмашь, но Евгений шестым чувством, и с нарастающей сладостью в штанах ощутил, что отец шлепает свою дочь вовсе даже не сильно, а всего лишь ЧУВСТВИТЕЛЬНО, на грани между болью.. Между болью…
И наслаждением?…
Между болью и наслаждением?.. Неужели так?..
Тогда как можно назвать то, что видел сейчас Евгений?
Наказанием?
Воспитательным мероприятием?
Или некоей семейной процедурой, обозначающей и выражающей нечто, чего Евгений пока не мог понять?..
Шлепки продолжались, попа девушки покрывалась красными следами от ладони отца, а фаллос Евгения продолжал напрягаться и рваться из штанов. И вдруг, вместе с последними шлепками, семя Евгения вырвалось из плена, и юношу охватил оргазм такой силы, что он даже закачался, с ужасом и стыдом чувствуя, как становятся мокрыми его трусы, и стараясь не упасть с крыши вниз!
Но бинокль из рук он не выпустил.
Наконец, отец девушки опустил руку, а ее мать принялась растирать ей попу руками. Затем оба родителя наклонились и поцеловали уже совсем красную попу дочери каждый в свою половинку.
После этого мать заботливо подняла трусики дочери вверх по ее ногам, оправила их на положенном месте, и опустила ее сорочку обратно. Отец что-то коротко сказал, и дочь медленно встала со своего ложа и повернулась к родителям.
Тут же Евгений с восторогом увидел, что эта девушка – его сверстница из параллельного класса!.. Он даже знал, что ее зовут Лиза, но так робел перед ее удивительно красотой, что даже ни разу не сделал попытки познакомиться или хотя бы поинтересоваться, где она живет.
Он всмотрелся в ее лицо. На нем не было слез. А было, наоборот, какое-то глубинное удовлетворение, самого высокого, духовного свойства. Удовлетворение и благодарность.
Лиза подошла к только что отшлепавшему ее отцу, и он обнял, и поцеловал ее, подшепнув пару раз уже легонько, ободрительно, как маленькую.
Затем Лиза подошла к матери, и та, в свою очередь, тоже расцеловала свою дочь, тоже ободрительно ее подшлепнув.
И тут на Евгения вновь накатила греза! Но уже нового свойства.
Он вдруг как бы переместился в Лизу, и стал ею! Это его, в образе девушки, только что сладко отшлепал папа, это ему-ей мама заботливо одевала спущенные перед процедурой трусики и поправляла платье, и это его-ее сейчас обнимали и целовали родители, завершая эту чувственную и трогательную экзекуцию, которая ни в коем случае не было экзекуцией в истинном, привычном смысле этого слова.
Ах, как это приятно, вдруг понял Евгений, быть заботливо отшлепанным своими собственными родителями! Как это приятно – одеть красивые трусики и платье только для того, чтобы поднять платье, и спустить трусики, чтобы предоставить для родительских шлепков свои ягодицы.
«Хочу, хочу быть отшлепанным папой и мамой!» - мысленно воскликнул Евгений. – «И не просто так отшлепанным, а в образе девочки! В платье! В красивых трусиках или даже пышных панталонах! Чтобы снимать их, и лежать голой попой вверх! И пусть шлепают! Пусть шлепают!..»
От этих мыслей Евгений опять начал возбуждаться, но в его железах еще не накопилось достаточно семени, и потому физическое возбуждение угасло.
Но душевное, чувственное – осталось.
3
На следующий вечер Евгений забрался на крышу пораньше, в самом начале сумерек, надеясь на этот раз увидеть всю процедуру «экзекуции» с самого начала. Бинокль, естественно, у него был с собой, и у родителей никаких лишних вопросов не возникло. Парень увлекся рассматриванием небесных тел!.. Может быть, из него выйдет астроном?.. Евгений, естественно, не стал их разочаровывать и распространяться насчет того, что на самом деле его интересуют совсем другие тела…