- Между прочим, на кухне вас ждёт завтрак! А я обещал сопроводить Лизель в госпиталь. Она очень переживает, правильно ли всё сделала при оказании первой помощи пострадавшему. И с некоторым недоумением добавил:
- Ей почему-то не терпится навестить Ив Риса.
Кост сгрёб меня в охапку, как будто я не девица-красавица, а обыкновенный сноп сена, и задушевным голосом, с нескрываемыми нотками иронии, спросил:
- Так, что? Повторишь сама или напомнить?
– О чём речь, подскажи, пожалуйста? – захлопала я ресничками.
– Не притворяйся, Эсс! И не лукавь! Ты всё прекрасно понимаешь. Он взял моё лицо в свои ладони, приблизил к своему лицу и попросил смотреть ему прямо в глаза.
- Ну, это уже действия с позиции силы,- заметила я. И сама не знаю почему, вдруг громко расхохоталась. - Это, что ли допрос с пристрастием? - сквозь смех выговорила я. Парень на мгновение растерялся, но меня удерживал крепко - не выпустил из рук. Хотя я приложила к тому усилия.
– Ты смеёшься? Неожиданно, однако! – грустно произнёс. – Но ты, всё равно, не отвертишься, подруга!
– Да, что я должна сказать, Кост? – я продолжала упорствовать на непонимании вопроса.
- Не сказать, а честно повторить: Ты. Меня. Любишь! Говорила? Теперь повтори! Он улыбался во весь рот, а от меня требовал вполне серьёзного ответа. Но я была бы – не я, если бы не выкрутилась из этого, казалось бы, безвыходного положения.
Я подняла голову и, глядя в его тронутые улыбкой глаза, выговорила чётко и с вызовом:
- Да! Говорила! И не думаю отказываться от своих слов. Люблю тебя! Но. Нравится тебе это или не нравится: - Люблю как на-пар-ни-ка! Разницу усекаешь?
– Ах, ладно! – притворно скрипнул зубами напарник. - Я подожду ещё немного. Моего терпения хватит, обманщица! А там посмотрим, кто проиграет. И, весело насвистывая бравурный марш, прошагал на кухню, жестом пригласив меня следовать за ним. И я, конечно, последовала.
Это он неудачно так сформулировал свою мысль или на самом деле просто игра какая-то? - молнией мелькнул неясный вопрос у меня в голове. А я-то раскатала губу на серьёзное отношение!- разочарованно нахмурилась и надолго умолкла, с огорчением вспомнив про дурацкий спор
Этот странный спор возник спонтанно и произошёл из-за Лизки. Как-то, она при всех, так и не могу понять, с чего вдруг и с какой целью, взялась нахваливать Коста, не стесняясь меня, Эдварда, Лукира и самого Коста, который вовсе не был рад неожиданному потоку хвалебных слов в свой адрес. Куча любезностей и комплиментов от моей подруги охватывала, вероятно, все достоинства парня. Целиком. С головы до ног.
Сначала Лиз назвала Коста суперменом с большими перспективами передвижения по служебной лестнице. Затем, словно невзначай, прошлась по его роскошной причёске и цвету волос. Не обошла вниманием глубокой синевы красивых глаз и привлекающего тепла солнечной улыбки. Тактично коснувшись его атлетического сложения, подруга перешла к бесподобному умению молодого мужчины себя подать. Сквозь все её проникновенные речи красной нитью проходило беспредельное восхищение Костом. Она бы продолжала свои восхваления ещё и ещё, если бы не сдала моя предательская выдержка.
При всеобщем попустительском молчании я, не выдержав бесстыжего трёпа подруги, громко рассмеялась. И высказала при этом своё твёрдое убеждение о том, что неприлично нормальной девушке бросаться на шею мужчине с ворохом прелестных слов. Я напомнила о ключевой части в слове «прелесть» - ЛЕСТЬ, граничащая с обманом. Это, во-первых! - Заявила я с апломбом.
Во-вторых! А что ты, моя дорогая подружка, скажешь о Лукире? – с вызовом в голосе задала я провокационный вопрос.
- Что? – Не растерялась Лизель и легко отбила моё нападение: - Лукир, безусловно, красивее. Спорить не буду. Но Кост – обаятельнее. Согласись! - И с лукавинкой во взгляде улыбнулась, вызвав ответные улыбки.
Я отлично знала, что связываться с Лизкой себе дороже. Она всегда выходила победительницей в наших словесных поединках. И хорошо понимала я, что иногда вообще следует промолчать, но не могла, … зараза такая!
– И вообще я никогда не поверю, что какая-нибудь девушка может позволить себе - броситься парню на шею! Да ещё и первой признаться в любви. Разве только, если она с облегчённым социальным статусом, - с некоторым сомнением в голосе допустила я исключение из собственного правила. Мои слова вызвали громкий смех.
Лизель тут же прицепилась ко мне:
- Говори, Динка, только за себя. За других - не ручайся. И я не смолчала. А ведь за язык никто не тянул: