А может, я немного сломал систему и магией могут пользоваться только люди? Что-то я не помню, чтобы Чертила пользовался словами хотя бы раз. Может, он лукавил, когда говорил, что мне негоже подобное использовать?
Понятия не имею. Потом поспрашиваю с битой любви и справедливости, уточню детали.
— Тут везде идёт обращение к кому-то, — чуть поджал губы я. — Боги, что ли? Или не только они?
С недавних пор понял, что Витеньке лучше вслух к богам и прочим личностям не обращаться. Стесняюсь, ага. Как-то раньше я это игнорировал, но вдруг меня правда кто-то услышит? Был бы рад пообщаться, конечно, но можно не надо?
Обойдусь как-то, серьёзно.
Ещё немного полистав книги, примерно понял, кто находится в гробу.
Хренов тёмный бог, либо тот, кого так называли, ибо только таких запечатывают подобным образом. Вероятно. Я не уверен.
— С-стало как-то холодно, Злой… — неожиданно подал голос домовик.
Я так погрузился в размышления о том, как тут всё работает и том, кто запечатан внутри гроба, что совершенно потерял связь с реальностью. Опомнившись, отложил книгу, чувствуя, как здесь похолодало. Моё тело спокойно выдерживало минусовые температуры, но ощутить разницу я всё же мог.
Неожиданно задул ветер, из-за чего свечи едва не потухли.
Запах, неприятный, но такой знакомый, даже в какой-то степени родной, стал сильнее. Мой взгляд устремился на гроб, из которого начало что-то капать, испаряясь на полу. Круг засветился белым светом, из-за которого поморщился уже я. Чёрной жижи вытекало всё больше, словно то, что там было запечатано (ну, это очевидно), пыталось именно в данный момент вырваться всеми возможными силами.
Привлекло, конечно, меня не то, что древнее зло решило выбраться сейчас, видимо, почувствовав нарушителей, а нечто другое.
Проигнорировав собственное раздражение, зашёл в круг, чувствуя, как ноги стало немного печь. Не могу сказать, что больно, вполне терпимо. Впрочем, приятнее от этого не стало.
— З-злой, вам лучше не…
Видя мои действия, домовик попытался меня остановить, на что я махнул рукой. Старичок сразу замолчал.
Я присел на одно колено, уставившись на густую жижу, вытекающую из гроба. Узнать эту чёрную, безумно насыщенную, явно агрессивную к чужим хрень я мог в любое время дня и ночи. В конце концов, моя сущность — это и есть эта жижа. Сильно похоже, по крайней мере. Смотря же на неё под таким углом, мне казалось, словно я видел её множество раз.
Ох, ненавижу, когда герои пытаются узнать своё тайное прошлое…
Вытянул руку, поймав каплю.
В отличие от жижи, принадлежавшей мне, эта была ко мне довольно недружелюбной, попытавшись мне навредить, что, естественно, у капли не получилось. Я сам поглотил эту каплю.
Непроизвольно облизнулся.
Тело, хоть и совсем чуть-чуть, но наполнилось приятной, обволакивающей прохладой. Сразу пришло осознание того, насколько же это полезно для меня. Запах уже не казался таким неприятным, а просто… необычным.
Знакомым. Родным.
Захотелось ещё, ещё, ещё, ещё…
— С-страшный, может, не надо…
Так. Так… так.
Стоп.
Робкие слова совсем перепуганного домового, его страх, мне немного прочистили мозги, из-за чего я, помотав головой, быстро отошёл от гроба. Домовик вздохнул с облегчением.
— Блин, — поморщился я. — Нормальные подростки борются с прыщами, а я с тем, что хочу сожрать густую чёрную жижу. — Перевёл взгляд на шаркающего ножкой домового. Судя по его выражению лица, виднеющемуся сквозь волосы, он думает, что спас планету. — Спасибо.
— Вам спасибо, что послушали, — заулыбался домовой.
Жижа, впрочем, продолжила капать, испаряясь в этой пентаграмме. И она всё ещё была очень полезна для меня. Так просто отказываться от возможной халявы не хотелось совсем, даже учитывая, что она мне сильно давила на мозги. Любое поглощение бьет, это лишь чуть сильнее.
Когда я уже начал думать над тем, что с этим делать, часть жижи неожиданно собралась в достаточную кучку и, не долетев до земли, вылетела из круга. Домовик сразу спрятался за мной, ожидая кровавой битвы.
Я, если честно, тоже, нахмурившись.
У небольшой же кучки чужой сущности, казалось, были другие планы, из-за чего она остановилась прямо передо мной, начав формироваться в подобие гуманоидной фигуры.