Удивительно, но женщине стало вдруг так хорошо от нечаянно закравшейся в настороженное сознание непутёвой мысли, так сладко, что она бессовестно потекла.
Это был провал, равносильный тому, что случился у Штирлица и Кэт в известном сериале.
Маша промокнула вязкую субстанцию ладонью, поднесла к носу, лизнула. Ей показалось, что вся комната моментально пропахла пряным запахом похоти.
Она вытирала сок рукой, чтобы избавиться от постороннего запаха, и слизывала, промокала и слизывала, с трудом задерживая дыхание. Сердце выпрыгивало из грудной клетки, но следы “преступления” необходимо было срочно ликвидировать.
Антон шумно принюхался, а у Машки провалился и застыл как лёд на реке зимой пульс.
Мужчина повернулся, зарылся лицом в её причёску, смачно поцеловал в шею, медленно провёл рукой по бедру до талии… и отвернулся.
То место, до которого Антон дотронулся, и поцелуй на шее, горели огнём.
Спустя некоторое время мужчина начал вертеться, шумно дышать, потом опять раздался богатырский храп, от которого он и проснулся.
У Машки от его акробатики предательски задралась слишком короткая ночная рубашка, прикрывающая только спину.
Антон повернулся, прижался, почувствовал горячие пончики разомлевшей под одеялом попы, вдохнул запах разгорячённого Машкиного тела, отчего у него моментально возникла эрекция, которую Мария мгновенно ощутила уязвимо впечатлительной нежной кожей.
Руки спящего мужчины привычно заскользили по бокам невольной жертвы (он же не ведал, кого ласкает), сосредоточились на груди, форма и размер которой вызвали секундное недоумение, которое тут же рассеялось, поскольку соски под пальцами Антона мгновенно превратились в спелые вишни, усилившие многократно возбуждение.
Ещё секунда и Машка заорала бы от страха.
Она готова была провалиться сквозь землю, сдаться на милость победителя, рассекретить своё инкогнито, но подвести подругу не могла даже под страхом смерти.
Пришлось терпеть изуверскую пытку.
Антон тем временем действовал в привычном алгоритме, практически на автомате, можно сказать, не просыпаясь: одним движением повернул Машку на спину, нагло раздвинул и задрал вверх её ноги.
Девушка боялась оказать сопротивление, выдать себя хоть чем-то. То, что могло произойти, пугало, но возможность разоблачения была гораздо страшнее.
Мужчина с наслаждением, которое выдал чувственный стон, поцеловал затвердевшую, болезненно отреагировавшую на вторжение грудь, отчего по её телу разлились сладость и слабость, а дыхание стало горячим и частым.
Губы Антона мягко прошелестели по её напряжённому животу, слизнули с раскрытого наполовину бутона страсти капельку выступившего от невольного эротического напряжения густого сока.
В ход тут же бесцеремонно, нагло пошли умело направляемые в самые сокровенные уголки тела руки.
Мужчина явно просыпался.
Сопротивляться, искать экстренный выход, что-то делать – было поздно.
Желание Антона выросло, уплотнилось и уверенно направилось внутрь спелого плода желания. Это выходило за рамки договора с Надей, но как остановить опасную игру, Маша не знала, потому доверилась неумолимому ходу событий, который от неё почти не зависел. Мало того, её разрывало надвое любопытство, требующее испытать новые необъяснимо приятные ощущения.
Мария вдруг вспомнила, что именно про недюжинную силу Антона рассказывала подруга. Она поняла, что сейчас произойдёт нечто из ряда вон выходящее, что пищать и плакать сегодня придётся не Надьке, а ей, что приближается именно тот случай, про который подруга говорила – лучше один раз попробовать.
Но одно дело слушать, совсем другое – участвовать в разврате, который не входил в её планы.
Антон был нетерпелив и стремителен, но внимателен и нежен одновременно.
Прошло меньше минуты как они слились воедино, а Машка уже наглухо, без единой возможности выбраться на поверхность, провалилась в судорожную эйфорию немыслимой силы, переместившую эмоциональный восторг и чувственный экстаз за грань понимания.
Следом блаженное состояние накрыло её ещё раз, и ещё, и ещё.
Её вероломно трясло, колотило ощущение присутствия внутри незнакомого, чужого, но до неистового трепета приятного.