– Ты права. Так действительно будет лучше.
Скарлетт, не попрощавшись с родителями, села на заднее сиденье электрокара и захлопнула дверь.
*
Мистер Мерфи все продолжал приводить в форму уже чуть позолоченный бонсай, состригал каждую лишнюю веточку. Способ Скарлетт, конечно, действенный и быстрый, но так удовольствия от работы не получаешь. Но раз удовольствия нет, то какой смысл ею заниматься?
– Джейсон! – подбежал к нему Майкл. – Тебя зовут уже пятнадцатый раз, ты не откликаешься. Мы подумали, с тобой уже что-то случилось!
– Нет, – улыбнулся Мерфи, – со мной все в порядке. Вы лучше скажите, когда Скарлетт Атчесон приедет.
Майкл помрачнел, услышав это имя. За последние полгода его произнесли, наверное, все работники, но старались поменьше о ней говорить в присутствии Коннора, хотя тот и так редко бывал дома. Если не в клинике, то где-то гулял, но пьяный никогда не возвращался. Многих это удивляло, ведь в первые месяцы после смерти Кэрри, Шэрон и Майкл искали его по всей столице Объединенного Королевства.
– Никто из нас не может этого сказать. Скарлетт в сети каждый день, но на наши сообщения отвечает сухо и вяло, а на вопрос о том, когда же она приедет, пишет, что не знает — какие-то проблемы с фирмой, где она работает.
– Ну, раз проблемы с работой, то это затянется. Ты же видишь, что с клиникой Коннора, – она под каждодневным наблюдением уже три месяца, а СМИ не собираются сбавлять обороты.
– В общем, никто не знает, когда Скарлетт прилетит, даже сама Скарлетт. – Майкл вздохнул и, как подобает дворецкому, сложил руки за спиной. – В любом случае, обед готов.
С тех пор, как Скарлетт улетела в Америку, поместье словно обесцветилось. Картина та осталась недописанной, из сада пропали цветы, библиотеку заперли на ключ, ведь никто туда не заходил. Странно, как один человек мог вернуть жизнь в этот особняк и как с его исчезновением все вновь пошло своим чередом: ряд обязанностей, свободное время, и так по кругу.
Поначалу они разговаривали и по видеосвязи, и переписывались в социальных сетях. Скарлетт даже поздравила Шэрон с днем рождения. Однако все это не могло длиться вечно, и кризис в ее фирме стал катализатором неотвратимых событий. Скарлетт и работники все реже переписывались, общались — она вся была в работе. Еще и разница в часовых поясах очень мешала, что неудивительно. В итоге Шэрон и мистер Симмонс просто перестали тратить время впустую, тем более, у работников есть чем заняться: восточное крыло все так же недостроено.
Сколько бы они ни пытались в последнее время разговорить Коннора, от него тоже следовали стандартные ответы и набор реакций на новости, что даже становилось грустно. Все видели, насколько крупные проблемы на работе, а справляться самому и оставаться жизнерадостным человеком очень сложно, что, кажется, даже Коннору не под силу.
*
Шэрон шла по коридору, что освещал яркий медовый свет, а в отражении стекол прыгали солнечные зайчики самых разных форм и размеров. В ее руках звенела связка ключей, каблуки стучали бы по полу, не будь ковров.
А шла она только за тем, чтобы наконец открыть библиотеку и убрать ее, как того хотел Коннор много месяцев назад, пусть сейчас его это не особо волнует. Двойные резные двери янтарного оттенка с каштановыми ручками, наверное, не меняли свой вид с той самой эпохи — хоть сами двери постоянно сменялись, дизайн оставался все таким же, каким был более двухсот лет назад.
Щелкнул замок, и двери открылись. Лучи солнца врезались Шэрон в глаза, она зажмурилась. Служанка прошла дальше, заметив тот самый стол, где она когда-то отчитала Скарлетт; пустые полки, которые они вместе убрали.
Она повернула голову вправо и подошла к небольшой перегородке, задвинув которую можно было найти швабры, метлы и прочие инструменты для уборки грязи и пыли, причем, все они были разного размера для удобства. Шэрон взяла пипидастр и подошла к окну, начав смахивать пыль.
*
– Ты ведь знаешь, что они переживают? – спросила Анна, пока Скарлетт заканчивала текущий проект.
Она оторвалась от голографа и посмотрела на тетю с бокалом вина в руке, улыбнувшись. К тесному, но безумно уютному домику Анны оказалось легко привыкнуть. Деревянные полы и стены карамельного оттенка создавали небывалое ощущение дома, какое Скарлетт чувствовала только в одном месте на планете…
Она улыбнулась, глядя на бокал, наполненный вишнево-красной жидкостью.
– Столько же, сколько ты за свое вино? Я понимаю, просто из-за того, что я в свое время не купила квартиру, пока была возможность, эта канитель и началась. Я ведь не была в отношениях, соответственно зачем мне квартира, если все равно жить придется с мужем?
– А потом ввели закон о двух гражданствах для Выборных мужа и жены, – мрачно закивала Анна.
– Именно.
Закон о двух гражданствах, хоть и был довольно тупым в плане основной цели брака, придуман не просто так: очень много людей выходили на митинги по поводу того, что им просто не выдавали визу в страну, где они родились(после Выборного брака гражданство выбирали путем благосостояния: у кого выше, то гражданство и получают оба супруга). В итоге теперь у Выборных мужа и жены два гражданства, однако отсюда следует другая проблема: многие пары просто разъезжаются в свои страны и больше ни с кем не контактируют. Но Скарлетт слышала, что скоро будут введены программы считывания расстояния между чипами, чтобы знать, живут супруги вместе или же нет.
Скарлетт не заметила, как Анна стала испепелять ее пронзительным взглядом, будто бы пыталась прочесть ее мысли.
– Скар, можно спросить?
– Конечно. – Она отложила голограф на тумбочку и, завернувшись в песочный плед широкой вязки, посмотрела на Анну.
– Ты так защищала своего Выборного мужа, что мне даже стало не по себе. Расскажешь?
Она опустила взгляд и отрицательно покачала головой.
– Прости, – сказала Скарлетт. – Поверь, я очень хочу, но никто из вас не поймет, а спорить желания у меня нет. Ты же знаешь, я за мир.
– Я не пойму, если ты не расскажешь. Скар, никто никогда тебе не желал зла.
– Черт, да в этом и проблема! – Скарлетт улыбнулась и села в позу по-турецки, сложив ладони друг к другу. – Семья всегда желала и желает любому ее члену счастья, но проблема в том, что у каждого понятие о счастье разное! Что для вас означает счастье, для другого может оказаться пыткой. Все просто.
– Ты права, но…
– Без “но”. Я не хочу, чтобы меня учили жизни и осуждали за выбор. Мне скоро двадцать шесть, черт бы меня побрал! Я взрослая женщина, так почему же мне так важно одобрение семьи?!
Тетя Анна улыбнулась и отставила бокал.
– Потому что твоя семья всегда была твоим другом. Зависеть от мнения других нормально, но все должно быть в меру. Ты можешь нам сказать, мы выскажем свое мнение на этот счет, кто-то начнет говорить, как будет лучше. И это нормально, людям свойственно лезть не в свое дело. Мы существа эгоистичные, если страдаем, то хотим, чтобы и остальным было плохо. Если же нас что-то не устраивает(какая-то профессия, к примеру), то мы всем начнем доказывать, что она неперспективная, там мало платят и так далее. А все зачем? Есть две причины: мы либо хотим выглядеть лучше на фоне остальных, либо(такое обычно в семьях) просто не хотим, чтобы у родного нам человека случались неудачи и он слишком много времени потратил впустую. – Она хлопнула в ладоши. – Только и всего. Так что рассказывай и помни: мы, хоть и, возможно, будем недовольны, запретить тебе это не сможем.
– Если бы все было так просто, – усмехнулась Скарлетт. – Ты ведь понимаешь, что всегда есть вероятность ссоры, а это влечет за собой разрыв связи.
– Тогда тебе решать, что важнее: семья, которая уже прожила так, как хотела, или цель, к который ты усердно идешь.
– А если это не работа?
– Неважно, подставь сюда свою ситуацию и запомни: если семья любящая и понимающая, она рано или поздно с тобой помирится.