Истеричные нарушения моторики в определённой мере можно истолковывать как генеральную форму отреагирования «запредельного» аффекта, сопровождающего любое мучительное воспоминание (такая форма активности присуща уже младенцу, когда он бурными неупорядоченными движениями пытается выразить своё недовольство), а частично в них можно заметить и особые выразительные движения, присущие только этому конкретному воспоминанию. И всё равно определённые грани в феномене истеричного припадка лишаются возможности нашего понимания. Особенную значимость истеричный припадок приобретает ещё и потому, что, учитывая упоминавшуюся нами прежде теорию, в гипноидных состояниях у больных возникают целые группы представлений, в которых отсутствуют какие-либо ассоциативные связи с остальными психическими представлениями, и только между элементами самой недавно возникшей группы связи сохраняются; в гипноидном состоянии как бы образуется более или менее хорошо организованная рудиментарная структура второго (альтернативного) сознания, condition seconde (“вторичное состояние» в переводе с француского). Хронический истеричный симптом можно представить в виде вторжения этого вторичного состояния в процессы соматической иннервации, обычно находящиеся под контролем сознания. Появление истеричных припадков свидетельствует о более высоком уровне, которое начинает занимать альтернативное сознание. Если они стали возникать совсем недавно, так называемая острая истерия, то тогда в такие моменты все психические процессы находятся под властью гипноидного сознания. А если это ставшие уже привычными повторяющиеся припадки, в которых ещё содержится воспоминание, то это возвращение воспоминания. В своё время уже Шарко высказывал идею, что истеричный припадок можно рассматривать в виде рудиментарного образования альтернативного сознания. Во время припадка господство над всеми телесными проявлениями (иннервацией) переходит во власть гипноидного сознания. Как всем хорошо известно, нормальное сознание при этом не всегда отсутствует полностью. Оно даже может ощущать движения, появляющиеся во время припадка, хотя власть над психическими процессами ускользают от него. Для типичного проявления тяжёлой формы истерии характерно то, что вначале в гипноидных состояниях формируется определённое количество представлений, которые, разросшись в достаточной степени, некоторое время спустя в период так называемой «острой истерии» захватывают власть над телесными проявлениями и даже над самой жизнью больного, вызывают припадки и хронические симптомы, а некоторое время спустя так же внезапно на какое-то время устраняют все патологические проявления. Если нормальная личность больного человека опять принимает господство над собой в свои руки, то опять же через какое-то время всё, что продолжает сохраняться в виде гипноидных представлений будет вновь возвращаться в форме истеричных припадков, погружая больного в прежние патологические состояния, которые легко поддаются различным влияниям, в том числе и новым травмам. Тогда часто образуется определённого рода равновесие между психическими группами представлений, имеющимися у одной и той же личности; припадок и нормальная жизнь идут нога в ногу, не оказывая никакого влияния друг на друга. Обычно припадок у истерика появляется спонтанно, наподобие того, как у нас всплывают воспоминания, но его можно и спровоцировать, подобно тому, как любое наше воспоминание можно заново пробудить, использую законы, управляющие ходом ассоциаций. Провокация припадка вызывается или раздражением истерогенных17[iv] зон или новым переживанием, находящим отклик у прежнего патогенного переживания из-за схожести с ним. Мы надеемся, что нам удастся показать, что между обоими на вид такими разными условиями нет существенной разницы, что в обоих случаях мы соприкасаемся с сверхчувствительными («гиперэстетическими») воспоминаниями. В других случаях это равновесие отличается очень большой лабильностью, припадок оказывается проявлением остатка гипноидного сознания, появляющегося тотчас как только нормальный человек переутомляется и становится неработоспособным. Здесь недостаточно ограничиваться знанием того, что в подобных случаях припадок, выдавая своё первоначальное значение, может возвращаться в качестве бурной двигательной реакции.