Нас везли умирать
С утра до утра в кровавых бинтах вагоны войны стучаться домой
С далёких просторов чужих тополей,
Везя на себе без ног и без рук чужие от соли глаза,
Боль наших детей, отдавших себя в чужие дожди далёких равнин.
Нас везли умирать, чтоб завтра составы войны стучались домой
Железным копытом железных коней,
Чтоб герольды запада снова устали кричать на восток,
Чтобы нищие женщины запада молитвой молили восток.
Здесь тысячи вспышек огня и тысячи тысяч снарядов,
Здесь дымиться дыханье слепой тишины,
Здесь взрывов осколки не нашей войны.
Нас везли умирать, чтобы завтра чужие восходы
Устали стрелять в даль железных от крови дорог.
Мы стучимся домой на вагонах в кроваво красных крестах.
Нас везут на восток с далёких полей чужого похода,
Чтоб гранёным штыком мы гвоздили сердца на остывших от боли порогах.
Пусть две тысячи тысяч снарядов стреляют в меня,
Пусть я встану железной стеной из огня у чужого порога,
Чтоб составы, составы красных крестов перестали стучаться домой
По железным от крови дорогам.
Снег на глазах уже не таял, он неподвижно закрывал ресницы
Снег на глазах уже не таял, он неподвижно закрывал ресницы. Прижав ладонью стекло с прозрачно точными краями, Я продолжал стучать ногтями по застывающим губам любимой. Ломая вены кристалликами льда гемоглобина, Рванул двубортный китель, выстрелив латунью пуговиц в паркет. Холодный ветер межсезонья мне накрепко сковал запястья, Но, что возможно сделать с непокорным, когда шрапнелью Заряды ледяных звенящих слов упали, словно град осенний. Снег на губах уже не таял, он отлетал беззвучно, не смея потревожить Немой и опьяняюще холодный разговор любимой с ветром. Ломая неподвижные запястья, я бил локтями в грудь судьбы, С надеждой на Вершителя игры бесстрастного взирая. Нельзя обратно все перевернуть, чтоб весь я новый Вновь научился дни считать неспешно и беспечно. Снег на руках уже не таял, он корку льда из влаги создавал. Вдыхая бесконечность, я не сдавался, моя душа Настойчиво неумолимо продолжала требовать дыханья. Тогда я распрямил уже остывшие колени и встал спиной к стене, Чтобы никто не смел подумать прикоснуться к моей любимой, Стекло с прозрачно точными краями я продолжал ладонью прижимать. Снег на паркете летал спиралью и струился лентой. Теперь, когда никто не сможет сосчитать созвездия Вселенной, Когда у океанов нет никаких причин расстаться с тайнами морскими, И полюс Севера не требует от пионеров бесконечный жертв, Никто на свете не наберёт и сотой доли мужества мужчины, Чтоб разглядеть под кителем огнепоклонника огня Любимый образ за стеклом с прозрачно точными краями.
Лунная пыль барханы посеяв
Лунная пыль барханы посеяв, Считает серебряных ветров вокзалы. И если вдруг будет перрон ожиданий, Пустые протёртые доски. Фотоны из света заноют от скрипа Ботинок из кожи, ботинок с гвоздями. В хрусталиках звёзды собрали совет Искрящихся странных созданий. Я пальцами рву сигареты, Огонь разрывает сознанье. Пятно, пятно бьющего света Качает фонарь вдоль перрона. И ветер составов встречает наотмашь, И тянет, и тянет в фотоны барханов. Я может быть вспомню Серебряный ветер барханов Под лунною пылью вокзалов Сквозь дым сигареты Над кожей ботинок с чужими гвоздями.
Эти ночи - ночи Пана
Эти ночи - ночи Пана, Я встречаю Ямбу Пана. Эти ночи помнят вздор: Пробежавший звук варгана, Крик гостей в гостях у Пана, Ямба, Ямбу этой ночью. Пусть расправят покрывала, Пусть поднимут опахала, Девы голые пусть скачут, В дикой пляске хоровой. И молодчики козлы Догонять не перестанут Ямбу ловчие, ловцы Смех серебряный звенится, Всё пульсирует, искриться. Я держусь рукой стакана, Наше дело - тело девы Будет пьяно до зари, Будет пьяно, как ладья, Что в лучах лучей струиться. И на лютне мне играла, И вина мне подливала, Дочь кудрявая, дочь Пана. Над кроватью опахала, А в руках подарок Пана Дочь посланника богов, Дочь безудержного Пана. Когда будешь уходить, Брось в меня гроздь винограда, Буду вкусом наслаждаться, Вкусом козней бога Пана Ямба, Ямба, эти локоны и ночь , Ночь развратных песней Пана. Дочь блудница, - всё пропало, Только отблески зари Мне накрыли покрывало, Зазмеились вдоль стены, И коснулись потолка, И рассыпав горсть лучей, Сквозь хрустальный край стакана, Осветили ложе Пана. Гроздь искриться винограда, Ямба, ямбы, Ямба Пана. 1) Пан - бог веселья с козьими ногами, обделён красотой. 2) Ямба - дочь Пана и нимфы Эхо, любит непристойные шутки. (ямб - двухсложный размер стихотворения) 3) Хорей (от греч. choreios) - хор, пляска, хоровод.