Удар, который готовил Вехнев, должен был стать его триумфом. Шедевром с заявкой на приём у Государя и банкетом в его честь. Но погодите…
Кто-то пытается лишить его всего этого. Огромный гарпун, о… Боже, из самого обычного льда⁉
«Кто это, как это?» — одновременно удивлялся и возмущался магистр. — «Неужто старый Парфелий оказался здесь? Да нет, быть не может. Он же дряхлый настолько, что не сегодня, так завтра отойдёт к Богу. Тогда кто это? Кто способен на такое?»
Вехнев, напрочь забыв про собственные приготовления, стал усиленно размышлять.
«На такое способен только телекинетик невероятной силы. И только магистр Парфелий. Некому больше».
Но когда он увидел, что со стороны Енисея прямо по воздуху несётся неимоверное количество льда, окружённое тугими потоками воды, то и вовсе обомлел в растерянности, упустив всю накопленную энергию света для триумфального удара.
«Аквамант? Такой силы? Быть этого не может. Это уже не Аквамант, а Криомант какой-то. Но кто это? Кто-то из Озеровых? Вся семейка сопряженная воедино?»
Ещё больше магистра ошеломило то, что ещё в полёте вода замерзала и, соединяясь со льдом, преобразовывалась в огромную фигуру, не узнать которую было попросту невозможно. Гигантский, наверное, размером в половину арки Портала, двухлезвийный топор… нет, всё же секира, уже полностью сформировалась и готовилась нанести чудовищный удар лезвием, сияющим в свете Портала.
«Но это мой триумф», — с детской обидой произнёс магистр.
Глава 14
«Нет, что-то не то я делаю. Зачем мне два лезвия?» — подумал я — «Бесполезная трата льда».
Только я собрался перестроить свое орудие, когда понял, что не успеваю. Перед лицом возник мысленный образ Фридриха Евгеньевича — лекаря, что питал меня силой. Лицо его было залито кровью, а тело согнуло в приступах мучительной рвоты. Он еще держал связь из последних сил. Но долго ли так будет продолжаться? Что-то подсказывало, что следует поторопиться. Я бросил затею перестраивать секиру.
Шкала сил дернулась, сияние мигнуло в последний раз, и исчезло. Казавшийся еще недавно бесконечным резерв, стал рывками проседать.
Через один удар сердца, связь с лекарем прервалась, как прервался и поток силы. Я запаниковал и отправил последнюю команду призванному мною льду.
«Бей!» — мысленно выкрикнул я, справедливо полагая, что все те тонны льда рухнут на червя просто по инерции. Земное притяжение должно сделать свое дело. И будет хорошо если секира не развалится еще в полете.
Удара я не видел. Шкала сил предательски дернулась в последний раз преодолев запретную отметку Критической части, и ушла в ноль.
«Как обидно» — успел подумать я. — «В самом конце, когда победа уже достигнута».
В глазах потемнело, а сознание провалилось в неизвестность.
Сильно уставший комендант региональной базы Службы Пресечения не имел ни сил ни желания даже злиться. Он так и стоял, склонившись над тактической картой и долго молчал.
Очевидно, что прорыв был остановлен. Чудовищными потерями в людях и технике. Около двух десятков сильных одаренных навсегда остались где-то там, на запорошенных полях, погребенные тушами монстров. Практически весь ударный корпус Сибири-2 остался там же. А техники уничтожено немерено. Редкой и дорогостоящей.
«Провал» — панически думал Жулин — «Это провал».
Спустя несколько часов, когда доклады один за другим начали поступать в штабной фургон, стала очевидна полная картина произошедшего.
Основной удар Бетты-минус пришелся в противоположное от Красноярской Академии направление. Тысячи, десятки тысяч существ нескончаемым потоком вытекали из сияющей арки. Удержать их получилось лишь чудом, только с помощью вовремя подошедших магистров и танков.
Жулин клял себя за то, что не вызвал их раньше и в большем количестве. Те же Смолины, помимо присланного гранд-магистра, могли отправить еще одного. А Юрцевы с два десятка одаренных боевых направлений. Весьма неплохих одаренных. Этот род славится грандиозными вылазками в Карантинную Зону и имел богатейший опыт борьбы с тварями.
Но была и прекрасная новость в нескончаемом докладе о потерях и разрушениях. Красноярская Академия выстояла. Каким-то чудом. Да, были потери среди преподавателей, но ничего критичного. Грамотно выстроенная оборона, своевременное оповещение и великолепное исполнение. Это все делало честь директору Академии и ее защитникам.
Когда пурга улеглась, и на тактический стол начали поступать записи поля боя, Жулин лишь только восхитился количеству тварей что бездыханными грудами валялись на территории учебного заведения и внутри здания.