Поверх древних книг, свитков и одиночных пергаментных листов, лежало аккуратно запечатанное письмо от Озерова Геннадия Аркадиевича с одной короткой фразой — «Услуга за услугу».
Понятно за какую услугу он расплачивался, тут к гадалке не ходи.
Я с восторгом начал разбирать содержимое, но моему возмущению не было предела, когда я увидел, что множество книг было совершенно на незнакомом мне языке, больше похожим на какие-то закорючки, точки-кляксы и корявые символы. Очень странный язык. Точно не земной. У нас даже китайский и арабский имеют определенную гармонию. А тут, как будто записки пьяного человека или малыша, что первый раз взял в руки пишущий предмет.
К счастью, предусмотрительный Озеров приложил справочник-переводчик по Шу-Алиррскому языку, о чем гласила короткая аннотация.
«Говор сей принадлежит тем, кто познал Воду так, как не знает она сама себя».
Нам это определенно подходило. Как мне кажется, познать воду лучше, чем она знает сама себя — наилучшая похвала для любого Акваманта.
Переживания о том, что мне будет нечем заняться на каникулах, отпали сами собой. Но сперва требовалось изучить этот пугающий своим безобразным написанием язык. Ох, чувствую что просто не будет.
Так и пролетела первая неделя. В неравной борьбе извилин моего мозга и странного Шу-Алиррского языка. И побеждал пока не я. Может стоило начать с тех документов, которые были написаны более понятным старославянским языком.
«Язя одольмевша обрящсяй вольу» — Это на каком языке? Простите уважаемые предки, а нельзя было более понятнее? Чтобы через тысячу лет, некий студиозус по имени Горыня Дубравин хотя бы через слово понимал.
Пришлось призывать на помощь всезнающий интернет. И слава Язе одольмевшей, он помог.
По меркам людской истории, старославянский говор не причислялся к категории утерянных знаний. Перевод слов и смысл целых фраз, все это в интернете было. Дело вроде сдвинулось с мертвой точки. И еще через две недели безвылазной самоподготовки, я кое-как освоил язык наших предков. Это было гораздо проще, чем Шу-Алиррский, от которого у меня начинался мандраж. Но учить его так же было необходимо. Я очень хотел познать воду лучше, чем она знает сама себя.
Через месяц меня вызвали на базу, и я подозревал по какому поводу. С очередным окладом пришла премия — сто восемьдесят рублей и сколько-то там копеек. Стало быть, колесики бюрократический государственной машины повертелись достаточно и все решения уже были приняты. Премию выплатили, но обещали и орден на грудь повесить.
Да, для этого и вызывали.
— За беспримерный героизм и мужество — торжественно начал произносить Русов Руслан Иванович перед выстроенным на платцу штатом базы Югра. — Проявленного в ходе обороны Красноярской Академии, награждается стажер-кадет Дубравин Горыня Иванович. Орденом Мужества третьей степени.
Сослуживцы выкрикнули вялое и непродолжительное ура и так же неохотно стали хлопать в ладоши.
Меня вытолкнули вперед и повесили на грудь неказистую побрякушку. Все еще раз похлопали и торжественный прием на этом закончился. Русов постучав меня по плечу, отпустил.
Далее награжденный не особо стал кому-то интересен. Подобный орден не являлся редкостью и висел на груди любого, кто участвовал в отражении атаки из Портала классов Дельта-плюс и выше. Так что удовлетворения от процесса я не особо получил. Но все равно первая награда самая ценная. Но я не чувствовал, что это так.
Параллельно с изучение древних языков, я проводил эксперименты с водой. С материализацией чистейшей эликсирки. Я провел многие часы корпя над одной капелюшечкой, пытаясь понять, что в ней не так. Вроде молекула к молекуле, даже чутка лучше той, что я создаю для Прохорыча, но чувствовалось, что можно создать еще чище.
«Куда уж чище-то?» — вспомнил я слова старого алхимика.
Действительно, а куда чище-то? Я не понимал в каком направлении двигаться. Моего восприятия не хватало проникнуть в саму молекулу, в строение атомов. А без этого я не мог никак улучшить воду. Я пока достиг своего предела.
— Нет — в один из дней сдался я. — Рано пока. Пойду Шу-Алиррский лучше учить, но сперва погуляю с Аришкой. А-то уже месяц вживую не виделись, только по видеосвязи.
Глава 17
Изучение Шу-Алиррского языка пошло в гору, как только к делу подключились Есения и Велимир. Они со свойственным детям любопытством не могли не заметить моих потуг, и конечно же заинтересовались забавным «каляками-маляками», как выразилась мелкая сестренка.