Смывать под чистую всю деревушку смысла не было. Могли пострадать люди, те, которых сейчас пытаются сжечь. Остальных за людей я не считал. Твари, не более.
Волна в едином порыве взмыла в воздух. От неё тут же отделились тугие лоскуты, чтобы в первую очередь сбить пламя, охватившее строение с людьми, принесёнными в жертву. На удивление, магическое пламя затушить не удалось. Казалось бы, оно могло гореть даже в воде. Я прислушался к ощущениям.
Да, так и есть. Огонь был не тот, с которым мне приходилось бороться раньше. То же магическое пламя, из которого состоял Магог со свитой Ифритов, разительно отличалось от этого. Там была чистая и голая мощь. А здесь… грязный огонь — злобный и голодный. Через воду я прямо чувствовал его ненасытный голод и вселенскую злобу. Он готов был сожрать как узников, так и всех остальных, включая шамана и его воинов.
Вода испарялась с пугающей скоростью, но затушить магическое пламя была не в силах. Тем не менее, распространение огня по зданию прекратилось. Я накрывал водой рыжие языки огня волна за волной, но полностью погасить его никак не удавалось, чего не скажешь об остальных домиках, которые подожгли от обычных факелов. Они потухли моментально.
«А если так…» — я вытащил из кармана тюбик эликсира Восстановления. Он сейчас был не нужен, но я приготовил его на всякий случай.
Все тонны воды, что я вытащил из озера, резко воспарили над деревней бурящейся массой, готовые в любой момент обрушиться на головы присутствующих. А над весело заплясавшимися языками рыжего пламени начала конденсироваться чистейшая эликсирная вода. Прохорыч был бы очень рад получить столько эликсирной воды сразу. Литров десять, не меньше. Я выжал в рот приготовленный тюбик. Шкала снова поползла вверх.
Материализованная вода справлялась гораздо лучше, чем та, что из озера. Проклятый огонь (и снова возьму на себя смелость дать этому феномену название) неистово сопротивлялся, но противопоставить воде, близкой к Абсолютной, ему было нечего. Ненасытная злоба перерастала во злобу от бессилия.
Борьба с противоестественным огнём доставила мне удовольствие. Не должно подобное существовать в нашем… в любом мире. Мерзкая субстанция, которая существует только для плохих дел. Подозреваю, что такой огонь неспособен согреть, на нём не приготовить пищу. Он создан только для того, чтобы нести горе и зло.
Частичка злобы, видимо, передалась и мне. Я вытащил рунный шест из хранилища и, выпрямившись во весь рост, стукнул им пару раз о камень, валяющийся под ногами, тем самым привлекая внимание.
Я был крайне разозлен бесчеловечным поступком настолько, что желал не просто покарать тварей издалека, а сделать это собственноручно, вблизи. Я желал видеть их лица, и чтобы они запомнили мое перед своей смертью.
Глава 35
Рампу-ойя не на шутку испугался. Он почувствовал всплеск небывалой силы, словно где-то рядом могучий чародей призвал на помощь все воды этого мира.
— Так это правда? — благоговейно произнес он, видя, как взбушевалось озеро.
От шока не осталось и следа, когда он понял, что даже Великая Вода неспособна затушить Осквернённое Пламя. Вода из озера накатывала раз за разом, но огонь души Изначального не мог угаснуть, и он не мог завершить ритуальное сожжение, теряя мощь в противоборстве.
Шаман крутанул посохом, даруя рыжему огню половину собственных сил. Это, кажется, помогло, но…
Но потом произошло нечто. Вся вода вдруг взмыла в небеса, а над горящей хижиной прямо из ниоткуда начала появляться другая. Совершенно другая вода — светящаяся. Мощь, исходящая от неё, заставила закружиться голову, а глаза заслезились.
Шаман почувствовал бессильный всплеск злобы, исходящий от языков пламени. Он осознал, что Изначальному сейчас нечего противопоставить явленной мощи Воды.
Рампу-ойя взмахнул посохом ещё раз. Двое из его воинов — самые сильные, что были здесь — мгновенно погибли, дотла сгорев за секунду и отдав всю жизненную силу до последней крупицы, но Осквернённое Пламя это не спасло. Рыжие языки бессильно дернулись и окончательно угасли. Вода над головой шамана забурлила ещё сильнее, а в нескольких десятках шагов раздалось два глухих удара металла о камень. Рампу-ойя повернулся в ту сторону и пригляделся. Даже несмотря на вторую сотню прожитых лет, острота зрения позволяла рассмотреть странного гостя, держащего правой рукой очень знакомый предмет — руническое копьё Ищейки. Почему-то без листовидного наконечника.