— Простите!– сказал я торопливо, и, попятившись назад, почувствовал, что встал кому-то на ногу.
— Сюда заходить без экскурсовода нельзя!– раздался сердитый голос.– С кем ты тут разговариваешь? Выходите отсюда оба!
Я на миг оглянулся, и вдруг увидел, что… комната была совершенно пуста. На миг я потерял дар речи. В комнате никого не было. Но я ясно видел человека, и даже ощущал до сих пор легкий дымок от табака!
Наверное, я так бы и стоял с раскрытым от удивления ртом, если бы меня не выдворили из комнаты, и мне пришлось снова смешаться с толпой посетителей музея.
Мне хотелось рассказать кому-то о том, что я видел. Но меня опять одолели сомнения – а видел ли я что-то? Может, все это привиделось мне. Как галлюцинация, как сон, или бред… Хм. Да, расскажи я кому-то, особенно, одноклассникам – засмеют ведь! Потом прохода не будет. И решил промолчать.
Мы поднялись на второй этаж. Оказалось, что каменным был только первый, а второй был построен из дерева. И это ощущалось – вроде бы как теплее было, и воздух не такой сырой. Комната, в которую мы зашли, была освещена небольшим ночником, расположенным над тумбой с фотографиями в твердых рамках. Рядом стоял белый стул, и такой же белый сундук, который тоже выглядел весьма аристократически. У моей бабушки был точно такой же сундук, но обычного цвета дерева, покрытый лаком, в нем она хранила разные вещи – пиджаки, пальто, даже обувь. Все это было в нафталине, чтобы их не подпортила моль. И когда бабушка открывала сундук, запах нафталина распространялся по всему дому.
Наверное, и Булгаковы что-то подобное хранили в этом сундуке. А что же еще? Вряд ли там складировали книги – для этого были книжные полки, и даже целые шкафы!
Комнатка была маленькой, и все, кто был впереди меня, смог туда зайти. Я же кроме спин почти ничего увидеть не смог, да и услышать тоже – голос экскурсовода соединялся с эхом, которое отлетая от стен и потолка, соединяло все в единый монотонный низкий гул. В общем – все, что он говорил, разобрать было невозможно.
Да я и не силился понять, мне было просто интересно ощутить атмосферу старого времени. И это было нетрудно – здесь даже стены дышали стариной, покоем и умиротворением.
В тот момент, когда я мечтательно глазел по сторонам, я ощутил какое-то странное прикосновение в области ног. Я посмотрел вниз и увидел огромного черного кота с белым треугольником на морде. Он терся о мои ноги, и мурчал как заведенный трактор.
Я наклонился вниз, погладить его. Люблю котов, что и говорить. Даже в детстве мама всегда называла меня «кошачьим папой», а все потому, что я подбирал на улице бездомных котят и приносил их в дом, и потом выхаживал. Пристроить потом их в хорошие руки было большим трудом, а оставлять себе – родители не разрешали.
То, что в музее живет кот, меня не удивило. Он был как бы частью здешней экспозиции, ведь даже сам писатель увековечил образ кота в одном из своих самых знаменитых произведениях. Удивило меня другое. Как только я наклонился к коту, он открыл рот и… довольно четко произнес:
— Иди за мной. Я покажу тебе кое-что.
Вот тут я и поймал «столбняк». Говорящий кот это уже было слишком! Конечно, у писателя в романе кот тоже разговаривал. Но ведь это было в книге!
Кот нетерпеливо переминался с лапы на лапу и смотрел на меня вполне осмысленным кошачьим взглядом.
Я помедлил. Кот мотнул головой в сторону конца коридора, и неторопливо двинулся вперед, слегка помахивая огромным пушистым хвостом.
Состояние было бредовое. На реальность не похоже, скорее, на сон. А, может, я просто сплю? Я дернул себя за ухо, да так сильно, что даже в голове зазвенело. Но видение не пропало. Кот легкой трусцой бежал впереди меня, изредка оглядываясь – проверяя, не отстал ли я.
В конце коридора он остановился перед закрытой дверью, и я потянул ручку на себя.
Я только чуть-чуть приоткрыл дверь, чтобы заглянуть одним глазком. Мало ли что там могло быть? После говорящего кота, я там мог увидеть и настоящего динозавра!
Однако все было гораздо проще – в комнате, за круглым столом с низко нависающей лампой, сидели люди – пожилые бородатые мужчины в костюмах, кто с моноклем в глазу, кто с курительной трубкой в зубах. Были за столом и женщины. Одна сидела спиной ко мне, и я не мог ее разглядеть, а вторая была опрятного вида старушка, с высокой, похожей на башню, прической на голове.