-Королобый – сам бью себя по затылку, давая понять, что думать о ней, что-то из ряда музыкальной шкатулки, которую безумно хочется открыть, но она отвечает взаимностью лишь по собственному велению, когда ты заведёшь ключ.
Спускаясь по лестнице вниз, в голове всплывает её невинный образ, когда она буравила меня своими глазами цвета древесной коры и непринуждённо улыбалась. Шесть дней назад девушка впервые переступила порог чего-то запретного для меня, ни одна особь женского пола никогда не ступала в мои покои! Но она, зашла, осмотрелась, может мне мерещится, но она вдохнула воздух, которым я дышу, скорее всего, у меня помутнение рассудка.
-Карлос – грозный тон Госпожи, заставил меня обернуться в сию секунду – не смей воспользоваться ею – это замечание вогнало меня в смятение.
-Госпожа, вы же знаете, как я отношусь к вашей сестре – кротко произнёс я – к чему весь этот цирк? – плечи Императрицы расслабились, и она подошла ко мне ближе.
-Я говорю это, лишь потому, что знаю тебя, как облупленного!
-Что вы хотите мне предъявить? – наши отношения с этой женщиной – это постоянные перепалки или звонкая тишина в присутствии друг друга, потому что она не доверяла мне все эти тринадцать лет, с тех пор, как обнаружила моё через, чур, обильное внимание в адрес её младшей сестры. Но когда компанию Госпоже Аллании составляет Господин Сальмон, тут-то она не останавливается ни при каких предостережения, шантаже или угрозах по поводу своего обожаемого хобби ходить босиком. Император, частенько носит её на руках, потому что на каждом шагу лежат предметы, напоминающие о былом сражении, после которого на асфальте или полу остаются крохотные осколки, или просто плохо вымытый мрамор от алой жидкости, соизмеримой с моими глазами.
-Ты неровно к ней дышишь – утверждает она.
-Не отрицаю.
-Больной – она глубоко вздыхает.
-Госпожа, вы слишком осмотрительны – я изо всех сил пытаюсь разбавить обстановку, чтобы причина моих мыслей хоть на секунду позволила здраво принимать какие-либо решения, чувствую, что при необходимости попаду в кадык сопернику и не поведу ни одной мышцей лица, но если передо мной прямо сейчас появится Госпожа Мелори, весь мой самоконтроль и мужская выдержка сойдёт на нет!
-Прекращай паясничать! – иногда Госпожа забывает, что я не её ребёнок, в то время как Фрэд младшая нежится в своей ажурной колыбели – ты слишком холоден к ней!
-Что вы мне предлагаете?
-Умоляю, не дай ей впасть в то состояние, из которого ей, к сожалению, пришлось выкручиваться самой – этот молебный взгляд заставил съёжиться.
-Что произошло? – сухо спросил я.
-Если она захочет, сама расскажет – закончила она и направилась в противоположном направлении, а я пошёл к выходу из дворца, чтобы навести визуальный порядок в особняке, в отличие от беспорядка в голове.
10
Мелори:
Странности преследовали меня с самого утра, потому что платье, которое служит мне свадебным, оказалось красного цвета. Красным, чёрт его дери! Белый цвет присущий брачным союзам символом мира и любви и спокон веков стал исключением в моём случаи, а точнее я, стала этим самым исключением. Меня радует только мысль о том, что я выхожу замуж не за другого мужчину, а именно за этого убийственного прекрасного Дьявола. Моё платье и его глаза настоящее слияние душ по цветовой гамме, надеюсь, хотя бы это заставит его взглянуть на меня.
-Лори, выглядишь умопомрачительно – родительница хлопнула в ладоши с самым невинным выражением лица.
-Мама, зачем это всё?
-Ты о чём, дорогая?
-Зачем свадебная церемония? Я же младшая дочь, а не старшая, могу ли я располагать себя к такому масштабному торжеству? - мне ни капли не стыдно, да и унижать себя, таким образом, я не собиралась, но до скрежета зубов желала, чтобы мать сказала хоть, что-то в своё оправдание. Почему она позволила своему ребёнку страдать и терпеть унижения от родного отца, неужели она не испытывает ком не то, что проявляла тринадцать лет назад.