Я никогда не была чистюлей, но борьба с пылью сейчас — будущее без аллергии потом у ребенка.
Вооружившись необходимым количеством тряпок, метлой и ведерком, что тоже пылились в кладовой, я подвязала сорочку у колен и пошла в бой с беспорядком.
В моей привычке убирать с дальней комнаты к выходу, так и поступила в этот раз.
Дальней комнатой оказалась моя.
Уборка при спящей Кире была быстрой и четкой.
Полазив под кроватью с тряпкой я стала похожа на того самого домовенка Кузю с блондинистой “дулькой” на макушке. Когда комната засияла.
Малышка уже не спала, а пускала колечки дыма и улыбалась, показывая язык.
Открыв окна, чтобы впустить свежий осенний воздух и ветерок мы покинули комнату, перейдя в следующую.
Помощи ждать было некогда, поэтому возникло чувство мамочки в декрете. Когда все сама. И с малюткой, и убрать, и постирать… А потом еще мужа улыбающейся встречать…
Тьфу, ректора!
Выпив кружку чая и проглотив несколько эклеров с забавной зеленой, но вкусной начинкой, я накормила Кирюху, быстро поменяла пеленки и продолжила. Осталось прибраться в кабинете и спальне Валериана.
И то и другое помещение были уж очень мужскими. Вторжение на эту территорию отдавало какой-то интимностью. Все — таки мужское царство.
Девочку я уложила на небольшой диванчик в гостиной, а сама принялась отбиваться в пылевых условиях. Сорвав все накидки и скатерти с поверхностей для выбивания и вымыв помещение, я решилась выпить чай с булочкой, что услужливо приготовлены ректором перед тем как он отправился на церемонию выпускного.
Странно однако, у нас выпускные весной — летом, а тут осенью.
Оставался кабинет…
Войдя, я осмотрелась. Спустя время книжно-бумажные завалы были уничтожены и расфасованы. Гора немытых стаканов, отдающая дыханием Дракона, перемыта и протерта. Пыль и клочки шерсти (откуда только?!) собраны и выкинуты.
Оглядев дело рук своих, я возрадовалась.
Кто молодец? Алиса молодец!
Финишная прямая ознаменовалась поправлением письменных принадлежностей. Ручка выскользнула из рук и… нет, не как в сказке, а упала на пол и закатилась под стол.
Дело было вечером — делать было нечего, пришлось опускаться на колени и ползти…
Раздался шум, затем дверь отлетела в сторону. Этого я не увидела из-под стола, но ощутила содрогание стен.
— Это я хорошо заскочил, — съехидничал до боли знакомый голос, — Какая интригующая поза? Милая лесса, кого поджидаем?
От возмущения я дернулась и ударилась головой о внутреннюю поверхность столешниц.
— Дракон плешивый, уж не тебя!
— Ну коль не меня, то я пожалуй посижу, понаблюдаю на прекрасной картиной, как дева преодолевает препятствия и являет свою красу этому бренному миру.
Послышался звук передвигаемого предмета мебели. Очевидно, кресло ставит к камину, чтобы любоваться моим щекотливым положением.
— Лаэрд, а ты хамло, — заметила я, являю эту самую пыльную и грязную красу моральному извергу.
Он несколько напрягся при виде меня. Выжидательно смотрел в глаза чего-то ожидая, а потом его взгляд переместился на мокрую и грязную сорочку, подвязанную в тугой узел в районе середины бедра. Иначе подол мешался при уборке, а пачкать единственный комплект одежды мне не хотелось. Планировала, позже, перед сном постирать вместе с пеленками Киры.
— Интересный наряд… Да и занятие интригует… — он потёр подбородок задумчиво, — Для Вала старалась? Я дам совет… Он больше любит утонченных и сговорчивых опытных девиц, а… такие вот, его не интересуют.
— Гад! — словно выплюнула я ему его же порцию яда, — Ты не дракон, ты змея подколодная.
— От змеи слышу! Ты… вошла в мой дом, освоилась, играла, а сама… Украла…
Его гневная тирада была прервана плачем из гостиной. Кроха проснулась, и я поспешила к ней уже не обращая внимания на Дирана Дрогора.
Мужчина следовал за мной по пятнам.
Скорее всего это и есть то притяжение крови, о котором говорил Валериан.
— Она так похожа на…
— На маму?
— Да, — выдохнул он.
Его благоговейный восторг читался во взгляде.
— Ты вообще видел ее? Хоть раз?
— Да, я присутствовал на родах.
Молодец мужик. В нашем прогрессивном мире не каждый согласится на партнерские роды. А тут…
— Ты ее любил?
— Сейчас это не имеет значения.
— Но всё же? — не унималось мое любопытство.
— Любил. Она была водной саламандрой. Такое редкость. Ее волшебные глаза теперь у нашей дочери. Она копия Амалика… Нужно дать ей имя…