Возможностей, правда, немного: небольшая косметичка с весьма скудным содержимым. Но, по крайней мере, она укроется на время от всевидящих глаз дворецкого.
Барбара позволила Уилкинсону отнести сумку в спальню, дверь в которую оказалась в другом конце гостиной. Оставшись наконец одна, она облегченно вздохнула.
Спальня была огромной; в самом центре возвышалась двуспальная кровать, накрытая атласным, цвета полированного серебра, покрывалом. Застекленные створчатые двери выходили на просторный балкон. У окна притулился квадратный столик и два стула с прямыми спинками. Мило, но не так уютно, как в гостиной.
В голове слегка мутилось от усталости и пережитых волнений. Она огляделась в поисках уютного кресла, но такого не нашлось, и рухнула на кровать.
— Тоже мне отель! — пробормотала она сквозь зубы. — Дворецкий — это вам пожалуйста, а вот чтобы кресло в спальню поставить — не тут-то было!
При звуке собственного голоса Барбара слегка приободрилась, однако тревога не проходила. Во что она ввязалась? Как теперь выбираться? И где носит этого Реймонда Адамса, черт его побери?
2
— Кто вы такая? — Вопрос, заданный спокойным, невозмутимым тоном застал Барбару врасплох. Ведь он ждал совсем другую женщину. Почему же не разозлился? Не встревожился? Не огорчился? В голосе слышалось легкое любопытство — и только.
Интересно, когда этот человек понял, что перед ним совсем не та, кого он ждал? Неужели не разглядел ее лица в лунном свете, когда вошел? Наверное нет, иначе не приветствовал бы ее столь страстно — Барбара отказывалась поверить, что любовную борьбу начала она сама. Но первое же прикосновение должно было подсказать, что рядом чужая женщина.
Любопытно, а как отреагировала бы на подобное приветствие приятельница Адамса? Барбара повернула голову, стараясь получше разглядеть ночного гостя, и тут же решила, что на этот вопрос ответить несложно.
Знаменитого Реймонда Адамса Барбара узнала бы везде. Свет ночника косо падал на лицо, резко обозначая классический профиль. Точеные черты, аристократическая посадка головы, большие темные глаза — все это приковывало к себе взоры даже на самых неудачных фотографиях известного миллионера. Что до остального…
По фотографиям из бульварных газет, где магнат обычно мрачно скалился в камеру, никто бы не сказал, что Адамс настолько хорош собой. Глаза у него оказались вовсе не черные, а золотисто-карие. Внушительный рост, плечи как у тяжелоатлета. Насколько поняла Барбара, он никогда не фотографировался без пиджака, и уж тем более с расстегнутой рубашкой, поэтому не было видно мускулистой груди. И никогда его волосы не спадали небрежно на лоб как сейчас, когда он склонился над ней…
Внезапно Барбара осознала, что по-прежнему лежит на кровати! Девушка резко села и прижала подушку к груди, словно щит.
Ночной гость не сводил с нее пристального, внимательного взгляда: покраснев, Барбара отвела глаза. Пиджак и галстук-бабочка небрежно брошены на спинку стула…
Спасибо, что на этом он остановился, прежде чем перейти к объятиям. И все-таки — что за особа должна была оказаться на ее месте? Как обидно, что про нее ровным счетом ничего не известно!
— Может быть, у вас есть веские основания сохранить инкогнито? — предположил Адамс.
Барбара уже забыла, что ей задали вопрос. Она отрицательно покачала головой и, запинаясь, назвала свое имя.
— Барбара Кэндалл, — повторил Адамс так, что каждый звук показался ей неожиданной лаской. — Вот и славно.
Интонация и восхищенный взгляд заставили Барбару вспыхнуть. Ситуация явно выходила из-под контроля. Чем скорее этот человек поймет, что она здесь не для постельных развлечений, тем лучше.
— Не знаю, кого вы надеялись здесь обнаружить, мистер Адамс, но…
— О, зовите меня просто Реймонд. Думаю, в качестве замены вы отлично подойдете.
— Не знаю, за кого вы меня принимаете, но…
— Как, разве вам ничего не объяснили? — Адамс резко сел. — Проклятье! Это уже хуже.
Барбара, пугаясь каждого движения, которое уменьшало расстояние между ними, опасливо подвинулась к изножью кровати.
— Но ведь мы уже квиты, верно? Вы мне с лихвой отплатили.
Темные густые брови изогнулись, лицо приняло угрожающее выражение.
— Отплатил?
— За то, что я не та, кого вы ждали.
— Я же сказал вам, что не возражаю против замены.
Барбара задохнулась от изумления.
— В самом деле не возражаете?
— Конечно, нет.
— Но… — И забыв об осторожности, Барбара потребовала: — Так кого же вы ждали? Дорогую наложницу?