Я отскочил от эльфа, как ужаленный, а затем бросил на него призирающий взгляд:
– Ты просто… ты точно ненормальный эльф, – я почти выплюнул эти слова. Жадно втянув воздух в лёгкие, я шумно выдохнул, прикрыв глаза. Элл, должно быть, тоже переживает из-за всего произошедшего, но меня жутко выбесили его слова о Цессе! Как он смеет вообще?! Стоп. Спокойно. Аметист нужен мне, один я не справлюсь. Немного успокоившись, я протянул руку эльфу. – Я не должен был говорить это. Просто я… не в себе, должно быть. Нам нужен отдых, согласен? Немного сна не помешает.
Чуть потупив взгляд, Элладан взял мою руку и поднялся на ноги. Он отвёл глаза, а затем быстрым шагом пошёл в шаттл. А мне одному тут всё убирать что ли? Ладно, пусть отдыхает, я сам справлюсь.
Я закончил как раз к тому времени, когда уже окончательно стемнело. Зайдя в шаттл, я закрыл дверь, а затем улёгся рядом с Эллом. Посудина рассчитана на двоих, а потому нашлось только два одноместных спальных мешка. На одном лежит Аракано, а мы каким-то изощрённым способом улеглись на второй. Не очень удобно, но всё же это лучше, чем спать на траве или металическом полу.
Завтра будет не менее насыщенный день, но сейчас… сейчас нужно поспать.
*Драядалис - место обитания богини Митал. Эльфы верят, что именно туда попадают их души после смерти.
*** ***
Несколько днями раннее. Корабль «Пандора» 1407.
«Пандора» спит. И лишь капитан охраняет его покой, наблюдая из капитанского мостика за бескрайним, необъятным космосом. Всё для него кажется незначительным, слишком маленьких в его бесконечных объятьях.
Девушка завидует ему. Ведь для неё почему-то каждая крошка имеет столь сильное значение, что порой сводит с ума. Она постоянно анализирует каждое сказанное ею слово, каждый поступок. Думает и думает об этом. Прокручивает в голове иные исходы, иные…
Тяжёлый, усталый вздох. Шея затекла, отзываясь неприятной болью в мышцах. Взгляд плавно переходит к давно остывшему травяному чаю. Её подруга - Саша Брайн - принесла его ещё несколько часов назад:
~ Пей. Головные боли из-за него вернуться, но ты и без них не спишь. Зато избавишься от ломки.
От одной зависимости к другой. Это так глупо и крайне неправильно. Нет, она не притронется к нему. И к той дряни тоже не притронется. Пусть кошка и не сильна в своих обещаниях, но хоть в чём-то должна…
– Мя-у.
Задумавшись, она прекратила поглаживать Алекса, но он быстро напомнил ей об обязанности хозяйки. Нет уж, не отвлекайся.
Как там Кайл? Всё ли с ним в порядке? Она задаёт себе эти вопросы по несколько раз на дню. Хоть Саша и получает постоянно отчёт, что с ним всё нормально… она просто не может перестать думать об этом. Если он умрёт… она едва ли сможет пережить эту потерю. Это станет последним ударом для неё, точкой невозврата для голодного хищника.
С каждым днём грехи прошлого всплывают в её голове снова и снова: бесчисленное количество оборванных жизней на её окровавленных руках и бесконечное удовольствие от проделанной работы. Никакой жалости, никакого сочувствия, никаких сожалений. Только бесконечное желание утолить жажду крови. Хищница с манией постоянной опасности, которую ей внушали с самого детства. Ей казалось, что вся вселенная против неё. И что только «он» в силах ей помочь.
Глупая, наивная кошка.
Снова глаза находят остывший напиток. И почему эта белокурая женщина принесла ей чёртов чай именно в этой кружке с котом? Чья она? Диля? Или Даля? Она не помнит, ведь и не пыталась запомнить. Подарок был от балды и по простой прихоти, которая не несла в себе особых чувств. Она просто хотела увидеть блеск благодарности в глазах двух эльфов, но на самом деле ей было плевать на эти кружки. Лишь добрый жест «спасительницы».
Но теперь… она не уверена на счёт своих чувств. Ей было хорошо с ними, но она не может назвать это любовью. И всё же. Почему она так беспокоиться за них? Если не из-за чувства осквернённой совести, которая, казалось, вообще потерялась, то из-за чего? Увлеклась? Да, это и так понятно. Но прошло уже несколько дней, а тревога только растёт, отбивая в её висках уже настоящий барабанный марш.
Разумных доводов она не находит и просто приходит к мысли, что Диль и Даль ей нравятся. Не как рабы или хорошие секс-партнёры, нет-нет. Как мужчины. И это очень странно, ведь она не может сказать, что именно ей нравится в них. Но мысли о них греют сердце… и одновременно разъедают его, ведь она так жестоко обошлась с ними.
Как давно её настолько сильно мучила совесть? Почему сейчас эти мысли играют большую роль, чем состояние Кайла и грехи прошлого? Непонятно. Ничего особенного в двух эльфах она не видит, но продолжает настойчиво думать о них. Она… скучает по ним.