Слила воду из тазика в бутылку и подливала понемногу Мирону в чай. Ко времени выписки Надежды из больницы, приворот и прикорм так подействовали на Мирона, что о чем бы он ни говорил, чем бы ни занимался, все его мысли заняты Эльвирой, что она сказала, как она смотрела, как она прошла, в чем сегодня одета. Из-за этого наваждения он стал раздражительным, угрюмым. Его общение вне работы свелось к минимуму. Пару месяцев он сопротивлялся навязчивым мыслям об Эльвире. Осунулся. Заходить к дочери стал все реже. Казалось его не радуют их встречи. Надежда пыталась расспросить, что случилось, но Мирон отмахнулся, что все в порядке. И новогодний корпоратив все решил. Он прямо на площади у городской елки рассказал Эльвире все, что чувствует, все, что думает. В душе у нее все ликовало, и она наградила его нежным поцелуем, едва коснувшись его губ.
Свадьба Мирона с Эльвирой была как раз на майские праздники. Зная характер дочери, Аркадий Романович удивился скромности мероприятия. Пара лет пролетела незаметно. Эля проявила женскую мудрость и регулярно напоминала Мирону о дочери, о ее праздниках, о школьных мероприятиях. Единственное, что беспокоило молодую жену, это то что она не забеременела до сих пор. Ее визит в женскую консультацию ничего не дал. Пройдя различные обследования и сдав множество анализов, врачи вынесли вердикт: здорова. Пришлось Мирону пройти ряд обследований. Результат тот же: здоров. Эла наблюдала как растет дочь Мирона, как ее угловатая детская фигура начинает приобретать женственные очертания и мечтала, что и ее дочь будет расти такой же красавицей. Ее младший брат, которого она очень любила, был постоянным напоминанием, ведь у нее сейчас мог быть ребенок почти такого же возраста. Эла поехала к матери. Настоящей причиной поездки был визит к Федору.
- Здравствуй, дядя Федя! – Федор был чем-то занят и оглянулся через плечо на гостью.
- Не все так гладко и сладко, раз пришла?!
- Наверно… раз пришла.
- Говори!
- Дядь Федь, я ребенка хочу.
- Рожай.
- Третий год замужем. Врачи говорят, что мы оба здоровы.
- Ну он-то точно здоров.
- Что со мной не так?
- С тобой все не так!
- Да не наводи тень на плетень!
- Предупреждал ведь, что платить придется…
- Но почему так?
- А тем силам, что твои «хочу» обеспечивали видней как.
- Ты сможешь мне помочь? Пожалуйста…
- Аа, теперь пожалуйста… Я ждал тебя. Знал, что придешь. Знал с какой проблемой. Как знаю, что понесешь. Скоро. И не один раз. – при этом Федор недобро усмехнулся.
- Ты-то не меньше меня замарался. А живешь вон, ничего. И время тебя не меняет.
- Время всех меняет. И плачу я давно уже.
- Толичка как?
- Спросила все-таки. Пошли покажу.
Только повел он гостью не на жилую половину, а в летнюю кухню – маленький, отдельно стоящий домик из одной комнатки. На стареньком диванчике откинувшись на спинку и запрокинув голову сидел Анатолий. В этом болезненно бледном человеке трудно было узнать прежнего Анатолия.
- Он болен?
- Болен. – глухо ответил Федор и задал рукав замызганного свитера, - В дом его не пускаю. Так вот в конуре и живет.
Эла ужаснулась, увидев дорожку на его руке.
- Смотри, вот моя плата. Мой род на мне и кончится.
Эла потрогала бывшего возлюбленного за плечо:
- Толичка, что ты наделал? - и попыталась посадить его прямо. Тот уронил голову себе на грудь и из уголка рта на руку Эле потекла слюна.
Назад Эльвира вернулась мрачнее тучи. Она была убеждена, что все это никак не взаимосвязано. Просто Толя всегда был слабохарактерным и позволял собой управлять и манипулировать.
Через пару месяцев Эла обнаружила, что беременна. Мирон готов был готов пылинки сдувать с нее. Когда ребенок зашевелился их радости не было предела. Они обсуждали какое имя выберут для мальчика или девочки. Аркадий Романович радовался, глядя на их счастье. Вскоре среди ночи Эла почувствовала себя плохо. С болями ее увезли на скорой. К утру она потеряла ребенка. Врачи успокаивали, говорили, что бывает такое при первой беременности, что она молодая здоровая женщина и в следующий раз все будет хорошо. В следующий раз было то же самое. Когда третья беременность закончилась выкидышем, Эла поняла, что начинает ненавидеть каждую счастливую мамочку, каждую беременную женщину, за их счастье. К ней вернулся ее стервозный характер. Больше всех доставалось Мирону, и дома и на работе. Когда жена становилась совершенно невыносима, он уходил из дома и ноги сами вели его к Надежде. Он приходил со словами «я пришел помолчать» садился в уголок и молча смотрел как Анечка делает уроки или рисует, потом целовал дочь и уходил. Однажды, после очередного скандала, он пришел со словами «я пришел поговорить» и час рассказывал на кухне Надежде, что не понимает, что с ним происходит, что терпеть Элу становится совершенно невозможно, что иногда он не понимает, почему вообще женился на ней, но как только оказывается вдали от нее его с безумной силой тянет к ней и он идет, зная, что будет очередной скандал.