- За ним, - произнес Райн, не оборачиваясь, и кинулся к окну.
Стригой стоял посреди амбара, объятый лунным светом. Жуткая рана на голове уже заросла.
Едва лишь ноги Сивиллы коснулись неблагословленной земли, как ночь за стенами сарая наполнилась шорохами и скрежетом. В узкое окошко над сеновалом просунулась покрытая язвами голова, на одутловатой морде голодного вурдалака читалась нескрываемая ярость.
Несколько тварей пробрались в сарай через дырявую крышу и повисли на потолочных балках подобно летучим мышам, норовя спрыгнуть охотникам на головы.
Стригой осклабился и расхохотался. Раскинув синюшные руки в стороны, он прошипел черными губами:
- Я спущу с вас шкуру и сошью себе новое платье!
- У тебя явно проблемы со вкусом, - крикнул Райн, бросившись к торчавшему в стене факелу.
Сивила натянула тетиву, не спуская со стригоя глаз.
В следующий миг стены сарая содрогнулись под натиском нежити. Вурдалаки лезли изо всех щелей. Несколько тварей проползли под воротинами и уже занимались щеколдой, снаружи, в нетерпении визжали жаждущие крови собратья.
С короткого взмаха Райн опустил меч на голову сунувшегося к нему мертвеца и поджег другого. Взамен двух убитых, на него накинулись сразу семеро разъярённых чудовищ.
Сивилла выстрелила в стригоя, но тот неуловимой тенью скользнул сторону.
- Бочки! – крикнул Райн, поднеся факел.
Сивилла подожгла стрелу и оттянула тетиву, так, что хрустнули плечи тисового лука.
По счастливой случайности сарай, по всей видимости, некогда служивший конюшней, был завален бочками с элем. И судя по бурым потекам на пузатых кадках, послушники нередко здесь причащались.