Мерси задыхалась. Она и её новоиспечённый супруг Готорн витали в невесомости под потолком в приступе удушья. Энн Хэйл контролировала процесс. Рыжая ведьма никого не собиралась оставлять в живых.
— Как романтично. Вы умрёте в один день. — Приговаривала Энн, удерживая двух людей в воздухе руками и с силой всё сильнее стискивая кулаки. — Не волнуйтесь. Воссоединитесь вместе в Аду. Там вас уже никто не разлучит.
— Энн… Отпусти… Нечем дышать… — прохрипела Мерси Льюис, ставшая недавно хозяйкой нового борделя. — Я задыхаюсь…
— Так и должно быть, — сообщила Энн и хмыкнула. — Хочешь, чтобы я вас отпустила? Ладно. Отпущу.
Рыжая ведьма разжала руки и два тела бездыханно упали на пол комнаты. Теперь они уже не заговорят. Они мертвы. Энн Хэйл убила их. Теперь Мерси Льюис лежала с бело-серым лицом и бесконечно открытыми глазами, как и её муж Готорн. Энн Хэйл склонилась над их трупами и медленно закрыла им глаза, а потом растворилась в пустоте спальни, словно её и не было. Мерси не планировала умирать, но так вышло. До своей смерти она была симпатичной. Она была единственной дочерью своего отца, преподобного Льюиса, который, как и Коттон Мэзер, тоже был пастырём.
Правда, на пенсии, но церковь посещал регулярно. Мерси он любил настоящей отцовской любовью. После того, как её матери не стало, он взвалил на себя все заботы и тяготы жизни дочери. У Мерси был спокойный и миролюбивый характер, по крайней мере до того дня, когда с ней начали происходить странные вещи.
***
Преподобный мистер Льюис вернулся из церковной мессы, которую проводил Коттон Мэзер, и направился в комнату дочери, проверить её текущее состояние. В последние дни с Мерси происходило что-то странное. Она необычно вела себя, нервно дёргалась, орала по ночам и даже прыгала на стены. Такое поведение было несвойственно дочери Льюиса.
Преподобный хотел разобраться в этом.
Подруги приходили к ней, спрашивали его, когда же выйдет Мерси, на что мистер Льюис отвечал, что дочь заболела и находится на карантине.
Мистер Льюис приоткрыл дверь в комнату Мерси: её кровать была пуста, но немного помята.
— Мерси? — позвал отец, испугавшись, что дочь покинула дом и может кому-нибудь навредить в её теперешнем состоянии одержимости злым духом. — Мерси?
Он прошёл на середину комнаты, осмотреля и услышал над головой рычание хищного зверя.
Он едва успел обернуться, как Мерси налетела на него с потолка и сшибла с ног. Преподобный забарахтался под телом одержимой дочери, пытаясь освободиться.
— Мерси, прекрати! Хватит! — раскричался он.
С трудом ему удалось отбросить дочь от себя, встать и завалить её на кровать. Мерси истерично орала, извивалась на постели, сминая простыни, и пыталась вырваться из захвата отца.
— Отпусти!!!!! — рычала она не своим голосом. — Отпусти!!!
Болезненно морщась, потому что не мог уже видеть дочь в таком виде, мистер Льюис одной рукой зажал дочь, а другой извлёк из прикроватной тумбочки верёвки, которые держал там на всякий случай. Роняя слёзы от бессилия, он привязал руки Мерси к изголовью кровати и потом так же связал ей ноги.
— Прости, милая!.. — шмыгал он носом. — Прости меня!.. Видит Господь, я не этого хочу!..
Мерси агрессивно пыталась высвободить руки из оков, но не получалось.
Мотая головой по подушке в диком безумии, она спросила:
— Зачем ты связал меня? Что я сделала плохого?
— Это чтобы ты себе не навредила, милая, — отец погладил её по спутанным волосам, кое-где неровным. — Я делаю так ради тебя, Мерси. Ради твоего блага.
Он вспомнил, как пару дней назад, придя домой, обнаружил, что дочь сама обкромсала свои волосы. Она баловалась с ножницами и могла отрезать себе что-нибудь ещё, если бы Льюис не подоспел вовремя. Он осторожно отнял у неё ножницы, а когда дочь притихла, то подровнял её волосы до одинаковой длинны. Теперь Мерси была короткостриженной, что делало её похожей на мальчика. Лицо Мерси было немного упитанным, пухлым. На овальном лице располагались большие выразительные глаза, идеально гармонировавшие с её формой носа, а пухлые губы довершали её облик. Теперь в её больших выразительных глазах сквозила одержимость. Оставлять всё, как есть, мистер Льюис не мог. Сносить выходки дочери уже не осталось сил и терпения. Он молился за её душу каждый день, но результатов это никаких не давало. Поведение Мерси ухудшалось. Иногда она вела себя нормально, без всплеска эмоций, но потом вдруг неожиданно начинала вести себя одержимо, словно что-то заставляло её так поступать. Как-то она обмолвилась отцу про какую-то старуху, которая приходит к ней по ночам и принуждает подчиняться себе. Льюис сомневался в словах дочери. Но как по-другому это объяснить? Ему хотелось, чтобы всё это поскорее завершилось.