Второй раз в жизни испытываю это, и не понимаю, что происходит.
Может ли это быть сексуальным желанием? Ой, мамочка!
О чём я вообще, какое желание рядом с этим дикарём?!..
Я перестаю контролировать ситуацию.
Разум благополучно замолкает.
Я не понимаю, что мне делать, но, кажется, тело вполне отдаёт отчёт происходящему.
Почему-то изгибается в крепких руках и подаётся вперёд.
Я обхватываю длинными ногами мужскую поясницу и сама прогибаюсь в спине.
Рустам дёргается, жадно шарит ладонями по моему телу.
Чувствую, как между ног становится влажно.
На краю сознания мелькает запоздалая мысль, что именно так описывают женское возбуждение.
Чувствую, что теряю остатки благоразумия.
Мне почему-то то сносит крышу, я начинаю задыхаться от нехватки воздуха.
Но Буйный продолжает исступлённо целовать меня, удерживая одной рукой за горло.
Мои руки давно заведены за его шею и мягко поглаживают горячую кожу.
Безумие какое-то...
Нет, правда, это безумие. Нужно немедленно остановиться, что я вообще делаю?
Он незнакомец, а я не шлюха! Какого хрена я вообще сижу перед ним с раздвинутыми ногами и позволяю ему такое непотребство?
С трудом отстраняюсь.
Делаю жадный вздох и руками упираюсь ему в грудь, создавая жалкую преграду между нами.
Он тяжело дышит и смотрит на меня со страстным вожделением.
Да так, будто готов взять меня прямо на этом столе. Впрочем, зная его характер, всё могло бы произойти именно так.
Но я не позволю. Не потеряю второй раз голову от мужчины.
— Котёнок, — он хрипит так, что я невольно пытаюсь сжать ноги. Не позволяет. Распрямляется и кладёт ладони мне на бедра. — Котёнок, к чему это всё? Тебе ведь нравится.
— Нет, — краснею и отвожу взгляд. Не знаю куда деть руки и начинаю нервно их заламывать. — Вы забыли, что я не шлюха?
— Это ты забыла, что данный вопрос мы с тобой уже обговаривали, — смотрит сердито. — И не начинай опять свою шарманку. Значит так, собирай свои вещи и валим отсюда.
— Нет, — когда Рустам отступает, я спускаюсь обратно на пол.
Смотрю на него с негодованием.
— Никуда я с вами не поеду. У меня приличная комната, хороший сосед. Не собираюсь я никуда отсюда уезжать. Где мне, по вашему, жить? Это вам легко, вы богатый, а у меня нет каких-то особых сбережений. И это единственное жильё, которое я могу себе позволить.
— Сосед? — из моей сбивчивой тирады мужчина улавливает только этот момент. Ревностно уточняет. — Молодой?
— Нет, — озадаченно пожимаю плечами. — Ему пятьдесят. Вы вообще слышите, о чем я вам говорю?
— Да, — он кивает. — Несёшь какую-то ахинею.
Возмущённо смотрю на этого проходимца.
И замечаю за его спиной хозяйку, Любовь Васильевну.
Она женщина властная, с опухшим от алкоголя лицом и короткими пальцами.
И похоже, ее гнев сейчас обрушится на мою несчастную голову.
Вот ведь беда, почему она живёт в соседней комнате?
— Я же сказала, никаких мужчин! — хозяйка истерично визжит и размахивает руками.
— Договор предоставьте, — Рустам смотрит на нее через плечо. — Хотя, его у вас нет. Чтобы не терять моё время, верните залог и всю сумму, которую вам заплатили за проживание.
Она пятится. Полное лицо покрывается красными пятнами.
14
— Какой ещё залог? — хозяйка говорит с показной уверенностью. — Кто вы такой? Какой договор от меня требуете?
— Договор о сдаче комнаты в аренду, разумеется, — Рустам медленно поворачивается и скрещивает руки на груди. — А залог самый обычный. Знаю я вас, проходимцев. Шкуру живьём готовы содрать за ваши помойные комнаты. Так что разговор у нас с вами будет короткий. Приносите деньги, получаете ключи и валите на все четыре стороны. Понятно?
Грозный тон и свирепый вид Буйного моментально отрезвляют Любовь Васильевну.
Будь на месте Рустама кто-нибудь попроще, она бы сразу влезла в словесную перепалку.
Потому что я заметила, что её хлебом не корми, дай повод поскандалить.
Я за сегодняшний вечер столько наслушалась, что мне стало нестерпимо жаль её бедного мужа. Она крыла его матом и в хвост и гриву, на всё общежитие.
Женщина хоть и склочная, но не глупая.
Поэтому, хватаясь за сердце от впечатлившего её Рустама, хозяйка быстро скрывается в своей комнате.
— Сколько она тебе должна? — Буйный осматривается, и, не замечая никаких моих вещей, забирает рюкзак и вешает на плечо.
— Двадцать тысяч, — с ужасом понимаю, что он и правда хочет меня увезти. Тихо пытаюсь спорить. — Я не поеду с вами, почему вы не хотите услышать меня?
— Потому что я не спрашивал твоего мнения, — грубит в ответ.
Выходит в коридор, попутно забирая со стола большой железный ключ.
Вот какой же он всё-таки самоуверенный!
Бесит своим неадекватным поведением.
Молча наблюдаю, как он пересчитывает деньги.
А после женщина шустро исчезает в своей комнате.
Рустам оборачивается, а я не желаю идти у него на поводу.
Да кто он такой, чтобы решать, где мне жить?
Злюсь, отрываю от лежащей на подоконнике газеты наиболее свободный от букв кусок и пишу короткую записку для дяди Коли.
Объясняю, что уезжаю, так как мои временные трудности с проживанием быстро разрешились.
Благодарю его за дружелюбное отношение ко мне и желаю удачи.
Сую записку под соседнюю дверь. На душе становится чуточку спокойнее.
Рустам злится, я вижу, какой он напряжённый.
Грубо выводит меня из дома и сажает в машину.
Я замечаю несколько потрёпанных мужчин с бутылками. Они толпятся возле труб и с интересом смотрят в нашу сторону.
Рюкзак теперь лежит на переднем сидении. Я с грустью замечаю немного завядший букет роз и осторожно поглаживаю бархатные лепестки.
— Они погибают, — говорю тихо себе под нос.
Но Рустам слышит. Ворчит на меня:
— Нехуй было бежать непонятно куда. И почему ты не поехала домой? Бросила своего оленя?
— Да, — стискиваю зубы. Вот только этого разговора мне не хватало.
— Правда? — Буйный недоверчиво смотрит на меня в зеркало. — Почему?
— Вас не касается, — отворачиваюсь и разглядываю полуразрушенные бараки. — Вам ли не все равно? Оставьте меня в покое. И вообще, зачем вы меня заводите?!.. Какое право имеете контролировать мою жизнь? Я сама в состоянии решить, где мне жить и что делать!
— Ну, котёнок, — он нагло улыбается. — То, что я завожу тебя, это понятно. А контролировать я тебя буду. И жить ты будешь там, где я решу. По праву сильного, милая. Будешь делать, что я скажу. Вбей уже в свою красивую головку эту простую истину и живи спокойно. И мне мозг не еби.
Я краснею от его дурацких намеков и пристыженно замолкаю.
Бесполезно. Как о стенку горох.
С кем я вообще разговариваю?
Буйный же выворачивает все мои слова в удобную для себя сторону.
Какой же он всё-таки противный и самоуверенный! И как можно такого терпеть?
Так бы и влепила пощёчину!
Нахал! Козел!
— И как скоро вы наиграетесь? — спрашиваю недовольно. Губы изгибаю в ехидной полуулыбке. — Сколько ждать, чтобы вы от меня отстали?
— Я не играюсь, котёнок, — отвечает спокойно, не реагирует на слабую провокацию с моей стороны. Охотно продолжает. — И не отстану. Терпеть меня тебе придётся долго. Смотря, сколько лет я проживу. А жить я собираюсь ещё как минимум лет пятьдесят.
— Кошмар!.. — вздыхаю обречённо. Усиленно тру пальцами заболевшие виски. Морщусь и уточняю. — Вы шутите? Вокруг столько девушек, которые наверняка захотят разделить с вами постель. На любой вкус и цвет.
— Это правда, — Рустам покорно соглашается. — Но зачем мне кто-то, когда есть ты?
Я рычу что-то нецензурное в ответ и краснею.
Он только улыбается.
Выводит меня на эмоции, и радуется, как мальчишка!..
Раздраженная, я складываю руки на коленях и растерянно смотрю в окно.
Знакомая дорога ведёт в резиденцию.