Моя вотчина – грубая мощь. Против йотунов – самое оно.
Но боюсь, не в этот раз.
Я здесь один, без прикрытия. Если сразу десяток каменных великанов нападёт… что ж. Ещё одним призраком в этих ущельях станет больше.
Сравниваю со своими воспоминаниями. Кое-что определённо изменилось. Раньше здесь не было столько льда, и снежные шапки не покрывали горы почти наполовину. А иней голубоватыми ветвями жадно опутывает чёрный камень до самого основания. Здесь всё стало ещё более безжизненным и обледенелым, чем я помнил. Местами мой путь преграждает пелена снега от сошедших лавин. Такой величины, что мне приходится тратить силы на то, чтобы убрать их со своей дороги магическим способом, закрутив в снежный вихрь и отметая в стороны.
Наверное, именно это и привлекло в конце концов их.
Даже я со своим чутьём на заметил, как меня неслышно окружили.
Просто одна из чёрных скал впереди вдруг ожила. И точно так же – зашевелились гигантские валуны позади, мимо которых я прошёл только что.
Хреново.
Я не стал до поры до времени обращаться в волчью форму.
В конце концов, сюда я пришёл поговорить.
Каменные великаны, с три человеческих роста величиной, молча обступили меня со всех сторон, сжимая круг. Ни у кого из них не было в руках оружия – зачем, если один удар гигантского кулака способен вогнать человека в землю, как гвоздь в доску?
Три, пять, семь… семеро.
Ещё хреновей.
Я внутренне подобрался, окидывая поле для возможной битвы. По всему выходило, что я выбрал наихудший из возможных вариантов. Сам себя загнал в узкое отвесное ущелье, оба выхода из которого теперь были надёжно перекрыты. Волк внутри начинает рычать, я его затыкаю. Не время показывать зубы.
От меня сейчас слишком многое зависит. Подыхать ни в коем случае нельзя. Рановато.
Становлюсь спиной к скале. Так, чтоб по возможности видеть всех йотунов. Широко расставив ноги и заложив руки за спину, окидываю из взглядом. Жаль, что у них по рожам никогда нельзя прочитать эмоции и намерения. А хотя – какие у них могут быть намерения? Ещё до установления мира я был генералом армии асов. Сколько йотунов под моим началом были изрублены на куски, сколько по приказу бесноватой королевы я доставил в столицу в дохлом виде, украшать статуями её тронные залы? Я б на их месте тоже себя не любил.
- Приветствую! – как можно более невозмутимым тоном заявляю присутствующим. Не уверен, что оскал моей улыбки они правильно интерпретируют. Не видел, чтоб йотуны улыбались. Впрочем, я не так уж много общался с йотунами. Всего с одним – который по странному велению судьбы сдружился с Фиолин. Они с Бьёрном знатно побродили по этим самым горам, когда только поженились. Жаль, её тут нет. Может, Фиалочка бы смогла договориться с этими угрюмыми толсторожими кусками камня. Которые смотрят на меня так, будто не понимают, что я им говорю. Ну, или может, решают, что именно мне планируют оторвать в первую очередь, кто ж их разберёт.
(От автора: о событиях, которые упоминает Фенрир, можно более подробно узнать в книге «Невидимый муж». В ней рассказывается история Бьёрна и Фиолин)
А потом по ущелью идёт гул. Йотуны переговариваются на своём. Я немного знаю этот язык – пришлось выучить за годы войны.
- Это он.
- Каратель.
- Убийца.
- Моего дедушку порвали на куски. И унесли во дворец королевы. Как трофей. Сделали из него трон королевы. Убьём?
Прячу улыбку.
Та-ак... ясненько. Дружелюбной беседы не выйдет. Я бы тоже мог рассказать многое о том, сколько крови пролили их каменные кулаки среди асов… но это бесконечный круг мести. Кто-то должен был его разорвать. Я сделал это первым. Едва став королём Гримгоста, объявил мир.
Они ж меня явно узнали. И видимо, этот факт для них не имеет значения.
Судя по оттенку, почти фиолетово-чёрному, эти йотуны – совсем молодые. Но есть и несколько старых. Они ещё больше, шире, кряжистей. Пока что молчат и слушают.
А потом один из них выходит вперёд.
- Тихо, молодёжь! Шаман будет говорить.
Опа.
У них тут есть шаман?
Я о таких слышал, но ни разу не встречал.
Они их обычно прячут глубоко в горах. А тут надо же, как мир почувствовали, расхрабрились. Ходят, где хотят. И не ценят, главное! Вот и будь после этого миротворцем. Была бы Асура до сих пор на троне, от них бы и камушка не осталось живого. Уже б из них строилась какая-нибудь её летняя резиденция.
Когда шаман выходит вперёд из-за спин своих собратьев, я вижу, что его вполне можно отличить от других – вся голова и грудь поросли мхом, а плечи лишайником. Сколько ж ему лет? Очуметь. Он не чёрный, а почти серый. Словно седой.