Каждая секунда, утекающая в никуда, казалась мне катастрофой. Каждую секунду я думал о Ней.
Я вкратце, скупыми штрихами, обрисовал проблему.
- Так вот. Что йотунам известно о Вороньем камне?
Мудрый великан долго молчал. Аметистовый огонь его глаз стал чуть приглушенней. Я уж решил, он заснул, или решил окаменеть невовремя, но торопить казалось неправильным.
И в конце концов, Мимир всё же заговорил.
- Ты уверен, что хочешь знать? Эти страницы твой народ постарался вычеркнуть из своей истории. Вот только горы… горы помнят всё.
Глава 50
Глава 50
Ох и не понравилось мне то, как он это сказал.
Мы сидели друг напротив друга на крупных, грубо отёсанных чёрных валунах, которые в пещере Мимира заменяли стулья и стол. Хотя я сильно сомневаюсь, чтобы йотун так уж в этом во всём нуждался. Они никогда не устают. И не едят человеческую пищу. Возможно, это всё осталось с тех времён, когда здесь жила Фиолин. Мимир хотел придать своей пещере какую-то видимость человеческого жилища, чтобы девочке было проще.
Я посмотрел в глаза йотуну и твёрдо произнёс:
- А что тут думать? Говори всё, как есть. Если я не получу ответов здесь, у меня останется единственная надежда – идти искать старого чародея Мерлина далеко на Севере, а это колоссальная трата времени, которую я сейчас не могу себе позволить, так что…
- Ты не сможешь получить ответов у Мерлина, - перебил меня Мимир. – Великий маг… да простят меня его седины за такое неуважительное слово… впал в спячку.
Я чуть не поперхнулся ледяной водой, налитой в каменную кружку размером с мою голову, которую мне любезно протянул хозяин.
- Чего?
- В спячку.
- Это как?!
- Это как бурундуки примерно, - усмехнулся глазами великан. – То ли от старости, то ли так на него повлияли изменения в природе с момента, когда стали ощущаться первые предвестники Рагнарёка. Мы посылали к нему вестников ещё два года назад, когда лавины и снегопады стали совершенно аномальными, даже для Йотунхейма. Наши гонцы пришли обескураженные и сбитые с толку. Так что у нас будет ещё один стимул вернуть лето. Но не беспокойся, Волк Гримгоста. Интересующие тебя ответы ты получишь от меня.
Я отодвинул тяжеленную, как моя совесть, кружку подальше и приготовился слушать.
- Ты, возможно, знаешь, что мы, йотуны, не записываем свою историю. У нас нет летописей, книг, сборников мифов и легенд древности. Всего того, чем занимаетесь вы, люди. Чтобы переложить ответственность за хранение собственной истории на хрупкую бумагу. И всегда иметь возможность что-то подправить при желании.
Я ничего не ответил на ироничный блеск в глазах каменного великана. Хотя он сделал паузу, явно ожидая от меня возражений. Но их не последовало. Трудно спорить с тем, против чего не поспоришь.
- Мы же храним своё прошлое в собственной памяти. Наша история передаётся из уст в уста, от старых йотунов молодым, в процессе их обучения. Я сам долгое время был таким учителем, и сейчас продолжаю время от времени, хотя и вижу прискорбные изменения в умах некоторых молодых представителей нашего народа. Что поделаешь – за последние годы к длинному перечню исторических событий, которые мы заставляем выучивать молодняк, добавились прискорбные строки, что касаются войны с Гримгостом.
Стало как-то неуютненько.
- Давай ближе к делу, а? – тоскливо попросил я.
- Как скажешь, бывший генерал армии Асуры, - поддел меня Мимир. Вот же зараза каменная! А ведь я когда-то считал, что йотуны не умеют чувствовать, что у них не бывает эмоций. Пока не столкнулся с этим вот образчиком, который временами – просто тролль чистой воды.
Я напомнил Мимиру, пока он опять не уклонился в сторону:
-Что там на этих каменных скрижалях мудрости, которые запиханы у вас с башках, написано по поводу Вороньего камня?
- Торопишься, Волк! Как всегда торопишься, - покачал головой Мимир. – Ну, слушай. Мы действительно – ходячие каменные скрижали мудрости, как ты в высшей степени поэтично выразился. Спасибо тебе большое, я передам собратьям, какой высокой похвалы мы удостоились от короля Гримгоста.
Да чтоб тебя, истукан с чувством юмора! Ты меня скоро до белого каления доведёшь.
Стараюсь успокоиться и дышать глубоко и ровно.
Появляется ощущение, что чем сильнее я буду торопить, тем медленнее он станет рассказывать. Специально, чтобы проучить. Сижу тихонько и жду.
После небольшой паузы Мимир продолжает.