Но, к счастью, гадюка укусила сама себя – и померла от собственного яда.
И всё-таки.
Они помогли нам. А мы украшали их каменными телами свои дворцы.
Это мы научили их ненавидеть и воевать.
То, что человечество умеет лучше всего остального.
Да. Тяжёлый разговор. Вряд ли что-то может сделать его ещё хуже. Так что пора уже заканчивать.
- От чего они бежали? – спросил я глухо.
- Мы не знаем точно. Так и не смогли от них добиться, они были слишком напуганы. К тому же, мы тогда не так уж хорошо знали язык асов, чтобы понимать сложные вещи. Особенно те, которых никогда в жизни не видели. Мы поняли только, что от чего-то страшного, что преследовало их в подземельях. На всякий случай мы завалили все выходы на поверхность – асы показали нам лабиринты в глубине пещер, из которых они вышли. Мы даже согласились присматривать, чтоб ничто не вырвалось оттуда.
- И снова асы забыли благодарность, - проговорил я, глядя на свои кулаки.
- Люди вообще не очень любят быть благодарными кому-то. Когда проходит время, им нравится представлять, что всего они добились сами. А существование тех, кто помогал, как будто делает победу не совсем твоей. Поэтому им проще забыть совсем о том, что победы могло бы не случиться, если бы кто-то вовремя не подставил плечо.
- Не все такие, Мимир.
Его взгляд смягчился.
- Я знаю.
Он приподнял серебристую пластину у себя на груди и любовно посмотрел на медальон с изображением фиалки. Это завораживающе, насколько же говорящие глаза у этого громадного, неотёсанного куска камня. И возможно, человечности в нём поболее, чем у иных людей.
- Мы надёжно охраняли подземелья. Но много веков спустя к нам всё же пробралась через них одна странная старуха. Мы посчитали её ведьмой – она владела весьма необычными видами магии.
- Вёльва, что ли? – удивился я. Безумная карга как раз и была той, кто замутил мозги Асуры обещаниями вечной жизни, если она отвоюет у йотунов их священный Источник. Помнится, ею в конце концов пообедал один голодный барсик, и горы стали ещё немного чище. Она осмелилась на мою сестру поднять руку! Если бы кот Бьёрна не успел раньше, я бы сам ей голову оторвал. Хотя нет. Я бы убивал её долго. Так что ей очень, очень повезло, что Клык был первым.
- Ты прав, она называла себя именно так, - кивнул Мимир. – Она не признавалась, но уверен, тоже пришла с Вороньего камня. Вернее, не так – «вырвалась оттуда», как она говорила. У неё временами бывал полубезумный взгляд. Думаю, то, что встретилось в подземельях, не на шутку её напугало и навсегда свело с ума.
- Да уж. Двинутая была старушенция, - содрогнулся я.
- Она была одержима идеей отобрать у нас источник целебной воды. Считала, что он вернёт ей молодость. Очень хотела родить ребенка. Была прямо-таки одержима этой идеей. Странная блажь на старости лет, мы её не понимали. У нас нет семей, не рождается детей, мы появляемся на свет как плоть от плоти гор, и все являемся братьями. Правда, после появления у меня Йолли я чуть лучше стал понимать вас, людей. Когда рожала её мать, я был рядом, держал её за руку. До сих пор помню. Это было самое большое чудо, какое я только видел за свою долгую-долгую жизнь.
Он замолчал и ударился в воспоминания.
Я понял, что не могу больше сидеть на одном месте. Меня ломало и корёжило, а каждая секунда, утекающая впустую, била по нервам.
- Так. Мимир. Веди к этим вашим лабиринтам.
Йотун посмотрел на меня как-то странно, и я уселся обратно, хотя порывался уже встать.
- Погоди, Волк. Ещё одна вещь. О которой я никогда тебе не рассказывал. Считал, неправильно. Но сейчас, думаю, ты должен знать.
Меня охватило крайне паршивое предчувствие. А каменный великан, как назло, опять умолк и смотрит на меня… смотрит сочувственно.
- Не трави душу. Есть что сказать, валяй до конца, - не сдержался я.
- Первые Волки появились не случайно.
- Я знаю, - ответил я недоумённо. – Короли древности заключили договор с моим предком, чтобы…
Мимир обрывает меня.
- Это тебе так сказали. Чтобы проще было примириться с действительностью. Есть ещё одна вещь, которая людям удаётся очень хорошо. Самообман. Ваша психика так защищается от неприятных истин. Мы, йотуны, считаем, что нет ничего лучше правды. Поэтому не умеем лгать и никогда этого не делаем.
Я вскочил и начал ходить туда-сюда.
- Конечно же, нет. Просто иногда вы не говорите всей истины.
Йотун молчит, подтверждая мою правоту.
Я останавливаюсь и смотрю на него с вызовом. Наконец-то хоть так наши глаза оказываются на одном уровне.