- За кого ты меня принимаешь, Мимр? Думаешь, моя психика – как у нежной барышни? Она выдержала осознание того факта, что я могу стать причиной конца света. Вряд ли ты можешь мне сказать что-то такое, что…
- Волков создавали искусственно. Твой первопредок был результатом магического эксперимента. Для борьбы с тем страшным злом, что преследовало первых асов. Они слишком боялись его возвращения. И использовали какую-то древнюю запретную магию, которая позволила им совершить это кощунство. То, что считается тяжким грехом для любого мага. Маги нередко изменяют природу неживой материи. Но только святотатцы меняют суть живых существ.
А я, кретин тупоголовый, ещё подумал, что хуже этот разговор уже не станет…
Мимир тихо закончил:
- Первый Волк появился в результате эксперимента над живым человеком, рабом. Именно поэтому на нём изначально был ошейник. Никаких добровольных договоров. Прости, Фенрир. Но ты первый за много веков, кто смог снять свои цепи.
Отворачиваюсь. Меня трясёт. Руки сжимаются в кулаки. Рычание рвётся из горла. Начинается оборот.
Пелена застилает разум.
Ярость – дикая, слепая – рвётся изнутри. Ещё немного, и я полностью стану Зверем, которого ведёт вперёд лишь бессильная жажда крови. За пределами пещеры Мимира начинают падать крупные хлопья снега. Небеса темнеют.
«Фенрир…»
Нежный голос Нари звучит в моей голове.
«Ты снился мне. Долго. Я тебя даже рисовала – одинокого волка на крыше, воющего на луну».
Я снова вижу её лицо, белеющее в ночной тьме. Она не уходит, она возвращается ко мне из этой беспросветной тьмы, в которую почти уже погрузилась моя душа. Кладёт мне ладони на плечи.
«Я… тебя тоже очень ждала. Ждала, даже когда не понимала этого».
В память снова врываются пьянящие ароматы ночных трав. И шелест листвы обступивших нас деревьев – там, на целебной таарнской земле.
На душу снисходит покой.
Пошло оно всё на хрен.
Ей плевать, кто я. Волк, человек, король, раб… ей плевать.
Это самое главное.
Останавливаюсь и разжимаю кулак. Мои клыки втягиваются обратно в челюсть, кости черепа встают на место. И всё же мне с очень большим трудом даётся произнести человеческие слова. Язык еле ворочается. Хочется рычать, горло требует совсем других звуков.
- Не будем тр-ратить вр-ремя, Мимир-р. Отведи меня к подземельям. Спасибо, что р-рассказал. Никогда не забуду. Пусть я всего лишь живое оружие, созданное в незапамятные времена… что ж. Это значит, я буду эффективен против того зла, что ждёт под землёй. А мне жизненно необходимо пройти. Ты покажешь мне вход в лабир-ринт?
Мимир молчит несколько мгновений. А потом поднимется и кладёт тяжеленную ручищу мне на плечо.
- Я рад, что живу в одно время с таким человеком, как ты, Фенрир. Не Волком, не ручным Псом Асуры, не королём Гримгоста… прежде всего, человеком. Каким ты был всегда, какие бы роли не заставляла тебя играть судьба. В этом последнем испытании йотуны, как и прежде, снова протянут руку помощи людям. Потому что несмотря ни на что, среди вас есть такие, как ты. А значит, остаётся надежда.
***
Шаман с молодняком смотрели на меня угрюмо, когда я отобрал у них козла, которого они притащили из своего похода, чтоб торжественно принести в жертву где-нибудь у священного ясеня и «провести обряд призывания лета». Мы с Мимиром переглянулись. Если так пойдёт дальше, придётся несчастных йотунов спасать от этой заразы под названием «суеверия». Не замечал у них раньше такого. Видимо, переобщались с дикими племенами ванов, когда связи разных народов на великих северных пустошах стали восстанавливаться.
Надеюсь, и люди что-нибудь полезное переймут у этих древних созданий. И когда-нибудь мы научимся жить мирно… хотя бы с ними, раз уж друг с другом не получается.
Мне до смерти интересно, что ж такого не поделили на Вороньем камне наши предки с теми, кто остался там.
Жадно хватаю пастью снег, чтоб утолить жажду. Обернулся Волком на всякий случай заранее. Не хочу входить во тьму в человеческой форме – чёрт его знает, что там.
Козёл неплохо насытил. На обратную дорогу к Вороньему камню должно хватить. При условии, что я не заблужусь в лабиринте, меня там не сожрут… и ещё миллион «но».
Вот только против всего этого миллиона один-единственный довод «за» то, что я выберусь оттуда живым.
Она меня ждёт.
- Мы запечатаем выход обратно сразу за твоей спиной, учти это, - поясняет Мимир. - Чтоб это зло, каким бы оно ни было, не вырвалось на свободу.