Если Вороны видели год за годом, как умирает их родной дом, я могу понять, отчего они стали такие злые. Некоторые, по крайней мере.
Протягиваю руку и касаюсь ветки.
- Мне так жаль… ой!
Отдёргиваю ладонь, когда на краешке сучка вспыхивает зеленоватое сияние. А затем прямо на моих глазах он разбухает нежной почкой.
Почка распускается – медленно, неторопливо, и я забываю дышать.
Миг – и нежные бледно-розовые лепестки покачиваются на холодном ветру.
- Нари! Нари, боже мой… это же чудо… - шепчет потрясённая Брунгильда, нависая над моим плечом. – Хаг, ты это видел?..
Он в полном шоке молчит.
А потом вдруг резко оборачивается и закрывает нас обеих распахнутыми крыльями. Быстро стрельнув глазами в сторону, Брунгильда хватает цветок, отламывает его с ветки и прячет себе за пазуху, под доспех.
- Один Всезнающий послал меня узнать, не нуждается ли в чём-то его невеста.
Я испуганно смотрю на сурового на вид воина средних лет в кирасе, с всклокоченными слегка крыльями, в которых тут и там мелькают седые перья. Лицо его пересекает косой шрам. В руках массивная, угрожающего вида алебарда на длинном толстом древке. Вид угрюмый и надменный, непреклонный.
- Абсолютно ни в чём! – твёрдо произношу я. – Мне достаточно той заботы, которой окружают меня друзья.
- Здесь нет друзей, - грубо обрывает меня Ворон. – На Вороньем камне есть только подданные Всезнающего. Он велел проследить, чтобы с его невестой всё было благополучно.
- Можно было поставить точку после слова «проследить», - пробурчал себе под нос Хаг.
Стало понятно, что Один бдительно следит за мной, и сыну в качестве моего стража не доверяет. Каждый мой шаг под негласным надзором. Вот только где все эти соглядатаи были, когда мне грозила настоящая опасность из-за старшего принца!
Я поняла, что дико злюсь. Но сердце отозвалось таким глухим болезненным ударом на эту эмоцию, что я выдохнула и постаралась успокоиться.
- Уже возвращаюсь к себе, не переживайте, - мягко сказала я и, выступив из-за спин настороженно наблюдавших за диалогом друзей, пошла обратно в сторону входа в подземелья. Как же мне не хотелось туда возвращаться!
***
Мы с Брунгильдой отправили Хага обратно отсыпаться, а сами проговорили в моей комнате до самого вечера.
Долго не могли наглядеться на цветок.
Он уже увядал и нежные лепестки поникли, но всё же нам не показалось, он и правда был настоящий.
- Я не понимаю, как это получилось, - честно призналась я.
Брунгильда подняла на меня свои удивительные глаза.
- А что тут понимать? Один был прав. Ты и правда – Дева-Жизнь. Вот и всё.
Я неуверенно положила руку на живот.
- Но может…
- Не может. Ты – Нари! Я уверена, это сделала именно ты. Твоя доброта, твоё сочувствие. Ты пожалела это дерево и эту многострадальную землю. Мы давно забыли о том, что иногда нужно просто кого-то пожалеть, чтобы в мире стало чуть больше доброты. И чудес.
Она смотрела с мягкой улыбкой на цветок и гладила увядшие лепестки благоговейно.
- И что теперь? – растерянно спросила я.
- А что ещё? Прятать твой дар, сколько сможем. Если Один узнает… он попытается использовать его. И точно не забудет больше о твоём существовании ни на один день. Захочет постоянно держать тебя под рукой. И пытаться применить, как орудие. Разобраться, как ты работаешь.
Я содрогнулась.
Видеть этого ужасного человека постоянно – худшее, что можно представить. Меня полностью устраивало быть от него как можно дальше. Столько, сколько будет возможность.
Дверь распахнулся, и к нам ворвался Хаг.
- Ты уйдёшь сегодня спать, или нет?! – взорвалась Брунгильда.
- Отстань, мамочка! – огрызнулся на неё Хаг. – Лучше посмотрите, что я принёс!
Мне на колени плюхнулась стопка старых, потрёпанных тетрадей в чёрных кожаных обложках.
- Это что ещё? – удивилась я.
- Только не говори мне, что ты ограбил архивы! – простонала валькирия.
- Скальд совсем слепой и даже меня не заметил, - ухмыльнулся Хаг. – Просто я тут вспомнил одну штуку! Бруни, ты же слышала, что мать Муна была из каких-то дальних земель, нездешняя, и её сначала никто не понимал, с таким странным акцентом она говорила, хоть и на нашем языке?
- Ну, допустим… - насторожилась она.
- Так вот, она с собой тащила кучу книг и свои путевые дневники. Она была путешественница, и вроде бы даже учёный. Ну, отцу-то это было всё равно, он жён рассматривал только в качестве производительниц потомства. Так что Хильда тут совсем зачахла со скуки. Много времени проводила в наших архивах и читала от корки до корки, до чего могла добраться. А её дневники были написаны такими странными закорюками, что наши не смогли ничего разобрать. Она, конечно, прочла вслух. У папаши моего не забалуешь. Но меня всегда грызла мысль – что, если прочитала неправильно? Никто бы не смог проверить. А вдруг вот она сможет?