Я тихо попросила мужа поставить меня на пол.
Подбежала к папе и повисла у него на шее. Ткнулась в колючую солёную щёку, глубоко вдохнула знакомый с детства запах. Это был запах защищённости и безопасности. Той самой молчаливой уверенности, что тебя любят больше жизни. Самый дорогой на свете запах для любого ребёнка. Сколько бы ни было тебе лет.
- Папочка, я тебя очень сильно люблю! – прошептала я. – Никогда в жизни я не была так счастлива.
Он осторожно сжал меня в медвежьих объятьях и приподнял над полом.
Долго смотрел в моё раскрасневшееся лицо.
Потом вздохнул, и глаза его посветлели. И всё равно улыбка была грустной, когда проговорил:
- Я передам маме.
У самого порога, прежде чем обернуться, мой отец ещё раз прямо и пристально посмотрел в глаза Фенриру.
- Береги её, Волк! Тебе доверено величайшее сокровище Таарна.
- Я благодарю Таарн за то, что он дал мне Жизнь, - очень серьёзно и веско ответил он. – Я никогда этого не забуду.
Отец коротко кивнул и вышел.
Я счастливо рассмеялась, когда меня снова подняли на руки и понесли.
Было легко-легко, как будто моё тело превратилось в пушинку и готовилось взлететь.
Даже не верилось, что мы наконец-то одни.
- Ноги как ледышки! – строго произнёс Фенрир, укладывая меня в постель. – Греть тебя сейчас буду.
У меня что-то сладко ёкнуло внутри.
Я повыше подтянулась на локтях и поудобнее улеглась в снежно-белых подушках. Стала жадно наблюдать за тем, как мой мужчина медленно скидывает с себя чистую белую тунику. Связка медальонов блеснула на широкой мускулистой груди, иссечённой шрамами. Я столько раз пересчитывала губами каждый из них. Мне не терпелось обновить знания этой карты его жизни. Счастье, что после минувшего боя на ней не появилось новых вех.
Его голое тело накрыло моё. Рука нырнула под сорочку. Уверенно провела между ног поверх белья. Я вздрогнула, откинула голову и шире развела колени. Впилась пальцами в широкую обнажённую спину, буграми мышц твердеющую под моими руками.
Дерзкий укус немедленно обжёг горло. Поверх прошёлся влажный язык протяжным и неспешным движением. Пробуя меня снова на вкус. Вспоминая. Наслаждаясь.
- В могилу меня сведёшь своими секретами, - пожаловался Фенрир, запуская ладонь в моё бельё. Палец бесцеремонно и уверенно вошёл в меня по влаге моего тела. Я простонала хрипло, протяжно, жалобно… ещё! Мне надо ещё. Этого мало. Совершенно недостаточно.
Толчок. Ещё один. Сводит с ума. Закручивает пружину желания внутри до смертельно опасных значений.
- Почему не сказала о том, что… - его хриплый голос сорвался. Палец замер во мне. Я сжалась вокруг истомлённой плотью, потянула руками к себе ближе… но муж нависал надо мной, опасаясь придавить. И каменно-неподвижная глыба даже не пошевелилась на мой очевидный намёк. Хочу! Соскучилась ужасно. Чуть не умерла в разлуке. Слишком долго ждала. Хочу на себе и в себе. Хочу тебя всего. Мне до сих пор трудно поверить, что всё теперь позади.
- Почему не сказала о чём? – прошептала я. Куснула мужа в мочку уха. Ткнулась носом в шею. Подалась бёдрами навстречу. Плавно… медленно… ритмично… ещё… Он дышал тяжело и рвано. И был напряжён до предела. Я видела, что ещё немного – и сорвётся. И ужасно хотела поскорее подтолкнуть к нашем общему безумию на двоих. – Не о чём говорить было, потому что. Я уже абсолютно здорова. И мне не терпится… сказать тебе, как сильно я тебе благодарна за излечение…
Я заглянула в его глаза. Приоткрыла губы… медленно облизала губы…
Рука сжалась на моём лоне.
Фенрир впился в мой рот голодным и остервенелым поцелуем. Который напрочь и сразу снёс крышу нам обоим.
Порвал в клочки бельё.
Шире раздвинул мне ноги.
Вошёл одним тугим и длинным движением.
Я вскрикнула.
И мы оба замерли, наслаждаясь невероятным, невообразимым чувством полноты и цельности.
Вместе. Теперь навсегда.
Волчица обрела, наконец, своё логово.
Волк больше не будет выть на луну.
Жизнь вернулась к нам обоим.
Эпилог
Эпилог
Когда я наконец-то выползла из постели, сутки на третьи, вернее, когда Фенрир меня наконец-то выпустил оттуда, узнала свежие новости.
Ни один фомор не вернулся в свои подземелья. Как и многие асы не ушли с этого поля живыми. Как и многие валькирии. Как и многие вороны. Из моих таарнских собратьев, по счастью, лишь некоторые были тяжело ранены, смертей не было. Но один из барсов скончался от ран, а другой лишился лапы.